«Телевидение будущего будет абсолютно не похоже на нынешнее. Последнее включает в себя только линейные каналы, спроектированные и спланированные телевизионщиками. Новое телевидение будет похоже калейдоскоп, состоящий из тысяч информационных потоков, некоторые из которых будут практически неотличимы от настоящих телеканалов. В этих потоках будут смешиваться воедино телевизионные программы, информационный контент и пользовательский материал. На первом этапе аудитория будет организовывать и реорганизовывать контент по своему вкусу. Зрители будут добавлять комментарии к программам, оценивать их и взаимодействовать другими способами. На следующем этапе аудитория будет создавать видеопотоки самостоятельно, с чистого листа, не прибегая к нашей помощи. На этом этапе привычные отношения „монологического телевидения“ и „благодарного телезрителя“ будут разорваны». [6]

«Телевидение будущего будет абсолютно не похоже на нынешнее. Последнее включает в себя только линейные каналы, спроектированные и спланированные телевизионщиками. Новое телевидение будет похоже калейдоскоп, состоящий из тысяч информационных потоков, некоторые из которых будут практически неотличимы от настоящих телеканалов.

В этих потоках будут смешиваться воедино телевизионные программы, информационный контент и пользовательский материал. На первом этапе аудитория будет организовывать и реорганизовывать контент по своему вкусу. Зрители будут добавлять комментарии к программам, оценивать их и взаимодействовать другими способами. На следующем этапе аудитория будет создавать видеопотоки самостоятельно, с чистого листа, не прибегая к нашей помощи. На этом этапе привычные отношения „монологического телевидения“ и „благодарного телезрителя“ будут разорваны». [6]

К 2005 году ВВС оцифровало весомую часть своего видеоархива, превратив его в потоковые видео, доступные через Сеть. [7] Кроме того, ВВС инициировала низовые эксперименты по аннотированию и индексированию этих материалов. Путь сети Current лежал из Интернета, где участники могли делиться продуктами своего творчества, в направлении телевидения, где зрителям предлагался продукт низового творчества. ВВС пошли в обратном направлении, открыв телевизионный контент для совместного использования и оказав таким образом серьезное влияние на цифровую культуру.

И в том и в другом случае мы имеем дело с тем, что в этой книге называется конвергентной культурой. Конвергенция не зависит от конкретного механизма доставки. Конвергенция – это скорее сдвиг парадигмы: переход от контента, ассоциирующегося с определенным медиа, к контенту, распространяемому через множество медиаканалов; движение в сторону взаимосвязи коммуникационных систем, многочисленных способов доступа к медиаконтенту, сложных взаимоотношений между снисходящими корпоративными медиа и восходящей культуры соучастия. Несмотря на риторику ©«демократизации телевидения», этот переход был обусловлен чисто экономическими соображениями, а не благородной миссией по наделению телезрителей новыми возможностями. Медиапроизводители делают ставку на конвергенцию по ряду причин. Во-первых, потому что стратегии, основанные на конвергенции, позволяют воспользоваться преимуществами медиаконгломерации. Во-вторых, потому что конвергенция порождает множество новых способов продажи контента конечным потребителям. В-третьих, потому что конвергенция укрепляет пользовательскую лояльность во времена, когда фрагментация рынка и рост популярности файлообмена подрывают традиционные бизнес-схемы. В некоторых случаях конвергенция используется корпорациями в качестве способа формирования пользовательских привычек. Иной раз ее продвигают сами пользователи, желающие, чтобы корпорации больше учитывали их вкусы и потребности. Какими бы ни были ее конкретные проявления, конвергенция меняет сам образ действий медиапроизводителей, а также образ мысли людей, оценивающих так или иначе свои отношения с медиа. В настоящее время мы находимся в точке перехода, когда традиционные медиа открыты для изменений, а медиакомпании вынуждены пересматривать свои отношения с потребителями. Основной вопрос сейчас заключается в том, готова ли публика выйти на новый уровень соучастия или она не желает ничего принципиально менять.