– Скорее так, – сказал он.
– Следовательно, ни-добро-ни-зло иногда, только по причине присущего зла, еще не есть зло и становится злом, когда уже бывает таким.
– Конечно.
– Но как скоро оно, в присутствии зла, еще не есть зло, – самое это присутствие зла возбуждает в нем желание добра; если же, напротив, присутствие зла делает его злом, то вместе отнимает у него самое это желание и дружество с добром. Ведь тогда оно не есть уже ни-зло-ни-добро, но зло; а добро со злом у нас не было дружественно.
– Конечно, не было.
– Посему-то мы можем сказать, что и мудрецы, – боги ли они, или люди, – уже не любят мудрости; да и те также не любят мудрости, которые не знают, что они злы, так как ни один злой и невежда не есть любитель мудрости.
Уже не любят мудрости – Сократ проводит частую мысль, что есть те, кто выше философии (боги, полубоги и близкие богам мудрецы), и кто ниже философии (невежды). Точно так же, например, Аристотель будет в начале трактата «Политика» доказывать, что боги выше политики, потому что обладают всем тем, чего желают, тогда как животные и рабы ниже политики, так как ведут жалкий и совсем не гражданский образ жизни, думая лишь о своем выживании.
Следовательно, остаются те, которые, хотя и имеют это зло – незнание, однако же еще не сделались от него незнающими и невеждами, но продолжают думать, что не знают того, чего не узнали. Так поэтому любят мудрость, вероятно, и не добрые и не злые: злые же и добрые не любят ее; потому что ни противное противному, ни подобное подобному, по прежним нашим исследованиям, не показалось нам дружественным. Или не помните?
– Очень помним, – сказали они.
– Стало быть, теперь, Лисид и Менексен, – примолвил я, мы со всею точностью определили, что дружественно и что нет: положили, то есть, что, и по душе и по телу, ни-добро-ни-зло, ради присущего зла, всегда бывает дружественно добру.
Положили – выдвинули как несомненное положение. Для Сократа именно такое положение следует, если держаться только отвлеченных понятий, которые и приводят всегда к выводам, вроде «добро невозможно без зла, потому что иначе с чем бы оно боролось и на чем бы утверждалось». Такому механическому использованию отвлеченных понятий Сократ противопоставляет свою норму и свои навыки созерцания, для которого добро столь несомненно, что иным ему будет только сомнение, а не зло.