Приблизительно то же самое происходило и с Иисусом в девятом часу вечера.

Мы знаем, что в этот самый момент Своего величайшего послушания, когда Он отдал Свою жизнь, глядя смерти в лицо, Его Отец, по словам Исаии, «оставил Его». «В жару гнева Я сокрыл от тебя лице Моё на время» (Ис. 54:7–8). В девятом часу вечера все грехи мира, грехи миллиардов и миллиардов людей, все наши чёрные дела и мысли тяжким грузом навалились на плечи плотника. И в это же самое время Бог по каким-то одному Ему ведомым причинам отвернулся от Своего Сына. И тогда Иисус в отчаянии восклицает: «Отец, почему Ты Меня оставил? Отказался от Меня?»

Не знаю, в чём кроется причина. Вряд ли этот отказ связан с тем, что видел Господь на земле, погрязшей в грехах. Думаю, для Него такая картина была не нова. Ведь Он же наблюдал за людьми уже долгое время. Как мне кажется, причина кроется в другом, и она гораздо глубже, чем это кажется на первый взгляд.

Начнём с того, что Иисус заранее знал, что Отец откажется от Него. Вряд ли кто-то из нас, простых смертных, переживал в своей жизни столь горький опыт. Нам также следует отбросить в сторону тот аргумент, что, дескать, божественная сущность Иисуса могла бы каким-то образом оградить Его от всех этих тяжких испытаний (или хоть как-то облегчить их), а то и вовсе спасти Его. Не дать Его Святому Духу пережить самое страшное из того, что может быть: когда от Него отступились и люди, и Бог. Но именно потому, что Он пережил, возможно, самое страшное отступничество из всех, двойное отступничество, не изведанное доселе ни одним человеком, Он и может, только Он один может, исцелять душевные раны каждого из нас, вызванные тем, что отступились уже от нас, и не важно кто, когда и как. Крест Иисуса Христа – это то самое место, где мы отдаём Ему всё плохое, что случилось в нашей жизни, а Он взамен одаряет нас добром и Своей милостью.

Взгляните на мгновение на всё происходящее глазами Иисуса. «А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! Лама сафахвани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27:46) Одно-единственное слово сообщает нам всё, что нам следует знать. «Оставил». Когда Иисус более всего нуждался в помощи и поддержке Своего Отца, Вседержитель не оказался рядом. Этот вопль отчаяния, сорвавшийся с уст Иисуса, буквально перекликается с начальными строками Псалма 21. В еврейской культуре, в том числе и в культуре устного творчества, если кто-то процитировал первую строчку псалма или песни, то слушатель должен был немедленно подхватить стих и прочитать всё остальное. То есть первая строка как бы предполагала прочтение до конца всего текста. Или, во всяком случае, его знание