Лерины родители купили в Шилиханово участок с развалюшкой, вместо которой построили дом с таким просторным чердаком, что его легко можно считать вторым этажом. Местные деревенские — знатоки — в течение всего строительства подходили и, цокая, качали головами: неправильно, все неправильно строят, развалится, сломается. Конечно, для местных не аргумент, что Леркин папа — инженер-строитель. Они и потом постоянно удивлялись, что дом стоит, не ломается и вообще выглядит прилично.

Неподалеку располагалась достопримечательность — деревня, которая в стародавние времена принадлежала, по словам местных, одной из симпатий Пушкина. Стихов вроде бы никаких этой даме Александр Сергеевич не посвящал, но в переписке упоминал. По слухам, дожившая до глубокой старости дама была похоронена на старом деревенском кладбище на обрывистом берегу реки Ичетинки. Мы даже как-то летом пытались найти ее могилу, но дальше первых двух рядов оградок не продвинулись, сильно заскучав. Так что имя пушкинской зазнобы так и осталось для нас неизвестным. Нет, нам его, безусловно говорили, и не раз, но оно как-то быстро улетучивалось из памяти.

А почти между Шилиханово и пушкинской деревней, как бы вершиной треугольника, располагалось Шишикино. Местные ребята дразнились: «В Шишикино шишаки!» Никому из нас, дачников, дразнилка была непонятна, но шишикинцы на нее сразу обижались.

Про шишаков мы ничего не могли сказать, но в Шишикино были магазин и автобусная остановка, то есть небольшая площадь перед маленьким магазинчиком, торговавшим всем подряд. Здесь делал последний разворот рейсовый автобус по пути на железнодорожную станцию. Он утром подбирал жителей местных деревень, которые работали в более крупных населенных пунктах, а вечером развозил их обратно по домам. Отсюда жители Шилиханова добирались до своей деревни пешком, по сельской дороге, петляющей среди полей.

А глубоко и далеко в лесу была еще одна мелкая деревенька — Зелёново, но никто из нас туда ни разу не ходил. Вроде бы когда-то Лерина тетя, сойдя с поезда, ошиблась направлением и до самой ночи шагала через лес, пока не набрела на жилые зелёновские дома, где ее приютили до утра, а потом отправили на удачно подвернувшемся грузовике обратно к железной дороге. Но с этой тетей вечно происходили всякие странные происшествия, так что, может, это была еще какая-нибудь другая деревня. И вообще надо ж было такое придумать: умирая от страха, носиться по лесу вместо того, чтобы вернуться на станцию. Неудивительно, что ей мерещилась всякая чертовщина.