Даже карандаш Уилки едва ли смог бы передать эту сцену[97], и не моему смиренному перу описать поразительное воодушевление команд примерно двух десятков кораблей, сознававших, что только от их работы зависит безопасность судов и успех плавания. В среднем толщина льда достигала трех футов, и, чтобы пропилить его, использовались пилы длиной десять футов. Выпиленные глыбы дробили, подрывая маленькие пороховые заряды, чтобы легче было выносить лед из устья дока. Этим занимались офицеры, а матросы пилили. Вскоре все суда были уже в безопасности, и теперь вся сила давления льдов была приложена к гряде айсбергов, севернее нашей теперешней стоянки. Началась ожесточенная схватка между плавучими льдинами и айсбергами. Льдины, наседая на огромные глыбы донного льда, разлетались в куски, и их отбрасывало назад; падая, они разбивались на мелкие осколки, образуя нагромождения толщиной несколько футов. Казалось, это были обломки какого-то хрупкого материала, а не плотного твердого льда, один кубический ярд которого весил почти тонну.

В пять часов утра 12 июля перед нами открылся мыс Уокер. Старший рулевой с довольной улыбкой доложил, что теперь, по его мнению, мы на верном пути в северные воды.

Надежды не всегда сбываются, и в этом легко убеждаешься, когда попадаешь на север. Как все вокруг изменилось, когда я, немного вздремнув, вышел на палубу! Поднялся южный ветер. Корабль шел под парусами. Быстро надвигался пак, и на топе флагманского корабля подняли сигнал: «Готовьтесь к встрече со льдом». Мы встретились с ним, когда пак подошел к припаю и через несколько часов стал нас сжимать. «Интрепид» и «Пайонир» вместе зашли в естественный док и были в достаточной безопасности, но, когда выдающиеся вперед языки льдины обломались, пак стал в полную силу жать на суда, и тогда мы впервые реально осознали, что значит подвергаться сжатию в заливе Мелвилл. Суда, поднятые льдинами, поочередно выносило вперед одно за другим. Их протащило по льду примерно на 50 ярдов, пока они прочно не сели на многослойный лед, который стал надежной опорой под днищем.

Мы, разумеется, оставались пассивными наблюдателями, если не считать, что в качестве меры предосторожности на случай рокового сжатия за судами следовало несколько матросов с двумя-тремя лодками.

Лед несколько разредился, и образовались полыньи, в которых мы вскоре заметили стаю нарвалов, или рыб-единорогов, которые резвились, пуская фонтаны. Одному офицеру необычайно повезло; ему удалось смертельно поразить нарвала, тушу которого мы вытащили из воды; рог нарвала — великолепный трофей для охотника, и поэтому несчастным животным теперь не давали покоя. Как только они показывались из воды, их осыпали градом пуль.