По пути мы забирали продукты из запасов, оставленных минувшей осенью, но это было сопряжено с большими трудностями и опасностями. В конечном счете мы набрали столько груза, что могли за один раз перевозить только половину, и это вынуждало нас по три раза проходить по одной и той же местности. В течение шести дней мы упорно шли вперед, несмотря ни на что, придерживаясь этого неудобного, но неизбежного способа путешествия.

До сих пор держалась низкая температура, часто падавшая почти до —30° F. Иногда нас пронизывал северный ветер при ярком солнце и невероятно ослепительном снеге. Хотя мы надевали защитные очки, почти все испытывали неприятное ощущение боли из-за воспалившихся глаз[108]. На лицах у нас появились язвы, губы и руки потрескались — короче, никогда люди не были более изуродованы, как этим сочетанием яркого солнца и невыносимо холодного ветра. К счастью, серьезных обморожений не было, но лицо и пальцы у всех пострадали.

20 апреля мы встретили две эскимосские семьи, насчитывавшие 12 человек. Их снежные хижины стояли на льду в трех четвертях мили от берега, так как они охотились на тюленей. С этими людьми я уже встречался в феврале на мысе Виктория.

После наших нетерпеливых и настойчивых расспросов мы выяснили, что эскимосы с острова Кинг-Вильям видели два корабля, причем один из них затонул на их глазах в глубоком месте и им ничего не удалось с него снять. (По этому поводу они очень сокрушались.) Но другой корабль был стиснут льдами и, по мнению эскимосов, был выброшен на берег; судно это и по сей час там находится, хотя оно сильно повреждено.

Затем эскимосы рассказали, что на борту судна они нашли труп. По их рассказам, это было тело очень высокого человека, с длинными зубами.

Они также поведали нам, что оба корабля погибли осенью, то есть в августе или сентябре, а все белые люди пошли к Большой Рыбной реке (река Бакс), захватив с собой не то одну, не то несколько лодок. На следующую зиму в тех краях были найдены их кости.

Продолжая путешествие, мы пересекли широкий залив по ровному льду. 25, 26 и 27 апреля нам пришлось просидеть в палатках из-за очень крепкого юго-западного ветра при сильном морозе. Рано утром 28 мая достигли мыса Виктория, где мы с Хобсоном разлучились. Он направился прямо к мысу Феликс на острове Кинг-Вильям, а я избрал более южный маршрут.

Когда мы расставались, Хобсон чувствовал себя плохо, жаловался на одеревенение и боль в ногах, но никто из нас тогда и не подозревал, что у него цинга. Хобсон направился с заданием обойти западный берег острова Кинг-Вильям в поисках выброшенного на сушу корабля и документов и действовать, согласно той информации, которую получит в пути или от местного населения.