Красного моря опасались из-за его рифов и противных ветров. Плыть по нему можно было лишь днем[3632], а из-за его своеобразного режима ветров в определенное время можно было плыть только с севера на юг, а в другое время — только в обратном направлении. Поэтому водный путь по параллельно протекавшему Нилу сохранял важное значение и для морского судоходства. Перевалочным портом был ‘Айзаб — «глубокий и надежный, в него проходили через ущелье»[3633]. Здесь производилась перегрузка товаров из Абиссинии, Йемена и Занзибара, которые затем шли 20 дней пустыней до Асуана или Куса и оттуда по Нилу до Каира[3634]. К концу V/XI в. ‘Айзаб переживал пору бурного процветания, он стал «одним из первых портов мира»; по неизвестным причинам линии связи Северной Африки с Востоком проходили через него. Больше того, «с 450 по 660/1058—1258 г. даже египетские паломники проезжали через ‘Айзаб, и лишь в 823/1420 г. он уступил свое значение Адену»[3635]. В то время там с каждого паломника взимали налог в количестве восьми динаров[3636]. Путешественник Ибн Джубайр тоже нашел в 579/1183 г., что ‘Айзаб «один из самых оживленных портов мира, ибо там выгружаются суда из Индии и Йемена, не говоря уже о потоке паломников». В качестве основного предмета торговли он называет индийский перец[3637].
В 332/943 г. ал-Мас‘уди писал: «Исходил я доброе число морей, побывал на Китайском, Румском, Хазарском, Красном и Арабском морях и испытал там неисчислимые ужасы, но ничего более страшного, чем Африканское море, мне встречать не доводилось». В 304/916 г. он плыл из Занзибара (Канбалу) в Оман, причем корабельщики, с которыми он проделал путь туда и обратно, позднее все остались на дне морском[3638]. Хозяевами Занзибара в ту пору были уже мусульмане[3639]. Конечной целью мусульманских путешественников по Африке была Софала (Мозамбик), куда их манили золотые сокровища страны Машона[3640], и оттуда доставлялось в Индию на переработку главным образом железо, из которого там изготовляли самые высококачественные изделия[3641]. Современным историкам даже совершенно точно известно, что около 908 г. н.э. были основаны Махдишу (Могадишо в итальянском Сомали) и Брава; а около 975 г.— Килва в немецкой Восточной Африке[3642]. Мы не располагаем древними источниками о тех местах; может быть, историки Южной Аравии расскажут нам об этом.
Для мусульманского морехода Персидское море начиналось у Адена, огибало Аравию, заходило в Персидский залив и кончалось приблизительно там, где в наши дни начинается Белуджистан. Все же остальное было Индийским океаном. Оба эти моря были пригодны для мореходства в разное время: если одно было спокойно, то волновалось другое, и наоборот. Дурной период Персидского моря начинался с осенним равноденствием, а Индийского — с весенним. В Персидском море плавают всегда, а в Индийском — только зимой[3643]. Зато первое было главной ареной действий морских разбойников, из-за которых особенно Аравийское побережье пользовалось самой дурной славой. Уже около 200/815 г. жители Басры предприняли неудачную экспедицию против пиратов Бахрейна[3644]. В IV/X в. на Красном море можно было отважиться на морское путешествие, только имея на борту солдат, преимущественно артиллеристов