В отличие от него, худой, высокий и костистый Иванов не отличался физической силой, зато славился коварством, хитростью и феноменальной ленью, можно сказать ненавистью к любой работе. За два первых качества он даже заслужил прозвище «Урия Гипп». Правда, в отличие от знаменитого диккенсовского персонажа, Иванова нельзя было назвать уродливым, хотя общее впечатление от его внешности несколько портила несоразмерно маленькая голова, насаженная на долговязое туловище. Он был весьма начитан и помимо обязательного английского даже начал добровольно изучать латынь. Знание нескольких фраз на этом мертвом языке едва не подвело его во время выпускного сочинения. Решив показать свою образованность, он привел несколько латинских цитат, но при этом поленился перевести их на русский. Учительница литературы, возмутившись таким, по ее словам, «интеллектуальным жлобством», снизила ему оценку на балл.

Третью из танцующих в гостиной пар составляли Алексей Гурский — среднего роста, с некрасивым, покрытым юношескими прыщами лицом, и Полина Василенко, обладающая отменной фигурой и идеально красивыми ножками. У нее было бледное, очень милое лицо и карие глазки, которые обладали удивительным свойством внезапно утрачивать свое привычно-задумчивое выражение и вспыхивать жутким коварством.

«Не кокетничай, Василенко!» — однажды на контрольной по математике сделала ей замечание учительница, когда Полина обернулась назад в надежде списать у Никиты Дубовика, ходившего в круглых отличниках.

«А я и не кокетничаю, — мгновенно поворачиваясь, парировала девушка и, после секундной паузы, добавила: — А пытаюсь его соблазнить!»

Алексей Гурский был знаменит как «писатель», поскольку сочинял все новые и новые главы бесконечного романа о поручике Ржевском, который имел всех девушек 10 «Б», выведенных под титулами графинь и княгинь, причем в самых экзотических вариантах и обстоятельствах, начиная от стога сена и кончая крышкой рояля. Стоит ли говорить о том, что роман пользовался бешеным успехом у мужской половины класса, постоянно требовавшей продолжения.

Если в гостиной танцевали, а на кухне пили, то в спальне происходила настоящая интеллектуальная дуэль — и все ради снисходительной улыбки или одобрительного взгляда первой красавицы класса Антонины Ширмановой. Происходя из весьма обеспеченной семьи — ее отец работал на «Мосфильме» и являлся директором ряда известных советских картин, — она была постоянной головной болью всего женского педагогического коллектива.

С одной стороны, все школьные дамы, делая строгие глаза, внушали ей, что негоже «советской школьнице и комсомолке» приходить на уроки то в «развратных» сетчатых колготках, то в белых ажурных чулках на резинках, а то и накрашенной «как проститутка», да еще благоухая дорогими французскими духами. С другой стороны — если вспомнить, что это были времена всеобщего дефицита, — те же самые рано увядшие дамы завидовали Ширмановой. Да и вообще красавица Антонина обладала врожденным умением выглядеть настолько эффектно и по-женски соблазнительно, что за последние два года ей еще ни разу не доводилось нести свой портфель от школы до дома самостоятельно.