Слова эти широко известны, их часто цитируют. Они свидетельствуют о том, что молодой человек (в ту пору ему было 25 лет) превосходно понимал значение, силу и мощь печатного слова. Звали его Александр Иванович Герцен (1812 - 1870). Он был внебрачным сыном богатого московского барина И. Я. Яковлева, придумавшего ему фамилию, корнем которой служит немецкое слово «херц» - «сердце». Декабрьские события 1825 г. потрясли мальчика. «Казнь Пестеля и его товарищей, - писал он впоследствии, - окончательно разбудила ребяческий сон моей души». Незримые нити протянулись от сердец героев 14 декабря к сердцу Герцена. В 1827 г. на Воробьевых горах, на виду у всей Москвы, он и друг его Николай Платонович Огарев (1813 - 1877) поклялись пожертвовать жизнью для блага народа.

Учился Герцен в Московском университете. Участвовал в студенческих кружках. В апреле 1835 г. его выслали в Пермь, а затем - в Вятку. Вернувшись из ссылки, он в январе 1847 г. уезжает за границу. Здесь ему было суждено остаться до конца дней. Он потерял Родину, но обрел возможность активно, с помощью вольного слова, бороться с крепостничеством, с царским самодержавием.

«Где не погибло слово, там и дело еще не погибло!» - таков был его девиз. Все начинается с малого. 21 февраля 1853 г. увидела свет написанная от руки и литографированная листовка: «Вольное русское книгопечатание в Лондоне. Братьям на Руси». Пришло «время печатать по-русски вне России!» - провозгласил в ней Герцен. «До сих пор никто ничего не печатал по-русски за границею, - утверждал он, - потому что не было свободной типографии». Такую печатню Герцен обещал открыть 1 мая 1853 г. «Быть вашим органом, вашей свободной бесцензурной речью, - говорил он «братьям на Руси», - вся моя цель». И просил свободомыслящих людей в России доставлять ему материалы: «Присылайте, что хотите, все писанное в духе свободы будет напечатано, от научных и фактических статей но части статистики и истории, до романов, повестей и стихотворений… Если у вас нет ничего готового, своего, пришлите ходящие по рукам запрещенные стихотворения Пушкина, Рылеева, Лермонтова, Полежаева, Печерина и др.». На первых порах типография печатала листовки и небольшие брошюры. Связи с Россией не было. «Все печатанное нами, - рассказывал Герцен, - лежало у нас на руках или в книжных подвалах». Однажды какой-то лондонский книготорговец прислал за брошюрой «Крещенная собственность». «Я это принял за успех, - вспоминал Герцен, - подарил его мальчику шиллинг на водку и с несколько буржуазной радостью отложил в особое место этот первый гафсоверен, выработанный русской типографией».