Он ничего не мог вспомнить. Какие-то тени метались по избушке, мучительно хотелось пить. Детская люлька висела у печки. Громко плакал ребенок… Или новые видения пришли к Яркову?

Наутро Сталина запланировала идти в горы. Герхард сказал, что от гангрены Костю спасет мох. Его надо заваривать и прикладывать к ране. Сильнейший природный антибиотик. По-научному – цетрария. Мох особенный, он похож на морские водоросли. Называют мох ирландским. Растет по расщелинам скал. А вообще-то он из породы лишайников.

Кауфман показал Сталине картинку в потрепанном справочнике «Растительность Верхне-Буреинского района».

Сталина вспомнила, что в детстве у нее был аквариум. С отцом они запустили туда рыбок. Гуппи сразу же спрятались в мелкочешуйчайтых водорослях, растущих на дне. Она примерно знала, какой мох надо было собрать, чтобы спасти Костю.

Ночью он стонал и метался на нарах, все время просил пить. Сталина вставала, кутаясь в шаль, подносила к потрескавшимся губам Кости кружку с водой. Герхард отворачивался к стене и громко вздыхал. Костя так и не пришел в себя. Кучум спал у дверей, спрятав нос в шерсть. Когда хозяин избушки вздыхал особенно громко, он поднимал голову и тихо рычал. Словно предупреждал о чем-то странного человека, до синевы выбритого, в круглых очках, который встретил их на улице. С двустволкой наперевес.

Сам Кауфман остался дома. Ему предстояло напилить досточек для шины. В хозяйстве станции недавно появилась небольшая циркулярка. И даже был свой генератор-американец. Мерзлотную станцию постарались оборудовать всем необходимым в тайге. Вот поэтому вечером в их окне теплился свет.

По тропинке, протаявшей в снегу, Сталина обогнула поселок и пошла мимо поляны, забирая вправо, к просеке. На поляне, из-под корки совсем уже тонкого наста, торчали затеси, похожие на реперные колышки, которые изыскатели ставят на трассах. На некотоых еще сохранились цифры, они, казалось, въелись в дерево. 2384, 3572… Имен и фамилий не было. Здесь хоронили заключенных. Они гибли от морозов и болезней, от постоянного недоедания, от непосильной работы на проходке в штольнях и на лесоповале.

Кого-то убивали при попытке к бегству. Кто-то был раздавлен обвалившейся породой или утонул в хлынувших в тоннель подземных водах. Мест захоронения зэков на Дуссе-Алине было несколько. И на южном склоне сопки, и в распадке. Но у просеки – самое большое. Поляна, кажется, раскинулась до горизонта.

Чем выше в гору поднималась Сталина, тем сильнее дул ветер и тем ярче светило солнце в глаза. Нагретые камни уже обнажились, и Сталина очень быстро нашла нужный мох. Цетрарию. Она ни о чем не думала. Не вспоминала их с Костей ночь любви.