Алексей понимал: чтобы защитить город от остального мира, надо впустить этот мир в город. И его тактика принесла результаты – Константинополь и вправду процветал. Один приезжий иудей писал о том, что «город очень шумный» из-за купцов, которые в него стекаются. Он видел «приезжающих морем и сухим путем», «со всех сторон: из Вавилонии, земли сеннаарской [Месопотамии], Мидии, Персии, всего Царства Египетского, земли ханаанской, Царства Русского, Венгрии, земли печенегов, Болгарии, Ломбардии и Испании»{613}. Живший в городе поэт Иоанн Цец отмечал: «Живущие в Константинополе не имеют ни общего языка, ни общей расы. Они говорят на смеси странных языков. Среди них критяне и турки, аланы, родосцы и хиосцы, отъявленное ворье»{614}.

Но Алексея сменили менее прозорливые правители. Венецианцы имели существенные привилегии, и не в последнюю очередь (к великой их выгоде) – в их руках оказался экспорт оливкового масла из Лаконии на юг Греции, а, кроме того, они были освобождены от 10-процентного налога, обычно взимаемого с торговцев. Вполне понятно, что местные жители возмущались. А в 1171 г. император Мануил I Комнин, вероятно, вспомнил старую горючую обиду: как в начале его правления, в 1149 г., во время совместного венецианско-византийского похода против Роджера II, короля Сицилии, на Корфу{615} венецианские моряки посмеялись над его императорскими регалиями. Он созвал войска и с большими человеческими жертвами силой изгнал венецианских купцов из города, отобрав весь их товар. Император потребовал, чтобы то же проделали во всех византийских провинциях – к великому огорчению венецианцев{616}.

Народ в Константинополе поддерживал такой шаг, однако Мануил так и не воспользовался царящими в то время антилатинскими настроениями. Он только раздражил жителей, женив своего сына, будущего Алексея II, на французской принцессе (Агнес, впоследствии назвавшейся Анной). Когда в 1180 г. Алексей, которому было всего восемь лет, взошел на трон, его нелюбимая народом мать Мария Антиохийская, «чужеземка» наполовину норманнского, наполовину французского происхождения, стала регентшей. Народ Константинополя, всегда открыто высказывавший свое мнение, возмутился, требуя возврата к «эллинизму».

Родственник императора Андроник почуял благоприятную возможность. К этому времени он был уже пожилым человеком с чрезвычайно бурным прошлым, где были грабежи, расхищения, побег из тюрьмы, тайное бракосочетание и всяческие придворные махинации. На волне народной поддержки он проскользнул в ворота города и стал новым правителем.