В середине октября 1877 года восстание в Чечне было окончательно подавлено. 16 октября начальник Терской области генерал-адъютант Свистунов телеграфировал Главнокомандующему на Кавказе: «Область очищена от мятежников, военные действия прекращены»[1277]. Следующее сильное волнение в Чечне произошло только в 1886 году, но оно не шло ни в какое сравнение с мощным восстанием 1877 год[1278].

В конце XIX века власти жалели о том, что при усмирении восстания 1877 года был упущен самый удобный шанс к всеобщему разоружению горцев и к отмене тех щедрых льгот и привилегий, которые столь «неосторожно» даровал чеченцам в своей прокламации князь Барятинский в 1859 году[1279]. В связи с подавлением восстания в Чечне и Дагестане у царского правительства появилась возможность усилить действовавший в Турции корпус освободившимися войсками с Северного Кавказа, русская армия пошла в наступление по всей линии фронт[1280].

4–6 марта 1878 года в Грозном состоялся военно-полевой суд над руководителями восстания[1281]. Из 18 человек, привлечённых к суду, 13 было приговорено к смертной казни «через повешение», остальные — к 20 годам каторжных работ[1282]. На вопрос, признают ли они себя виновными перед законом России, лидер восставших Алибек-Хаджи от имени своих соратников ответил: «Мы признаём себя виновными только перед Богом и чеченским народом, что мы не сумели восстановить законы шариата и свободу, дарованные нам Богом»[1283]. Когда суд объявил Уме — Хаджи о том, что он приговорен к смерти, он ответил: «Всё равно я должен когда-нибудь умереть. Умру ли от того, что вы меня повесите, или умру от какой-нибудь болезни — какая в том разница»[1284].Осуждённым предлагали подать ходатайство о помиловании на имя царя, но они отказались. На 6 году ссылки многие из них были амнистированы императором Александром III[1285].

К месту казни впереди на «позорной» колеснице везли Уму, за ним на двуколке — Алибека. Остальные шли пешком в кандалах, со связанными руками. Один из усмирителей восстания, присутствовавший на казни, писал: «Меня поразило спокойствие, с которым эти люди умирали»[1286]. 9 марта 1878 года в 6 часов утра на ярмарочной площади в Грозном приговор суда был приведён в исполнение. Вместе с Ума-Хаджи

Дуевым был повешен и его сын — офицер конной сотни императора[1287]. Видя, как сын теряет свои последние силы и готов вот-вот от слабости повалиться на землю, обратился к старшему офицеру с просьбой, чтобы его повесили первым: «— Пусть ягнёнок научится у старого волка, как надо умирать. Мы умели драться, мы должны показать как надо отдавать жизнь за свободу». И он бесстрашно вступил на эшафот[1288]. Тела казнённых, зарытые первоначально в общей яме недалеко от места казни, были затем тайно перезахоронены в Тыртовой роще между Грозным и станицей Петропавловской. Своё название роща получила по фамилии её владельцев: атамана станицы Петропавловской П. Тыртова и его брата, купца второй гильдии Е.Тыртова. Особый цинизм этой акции состоял в том, что Тыртова роща была в то время излюбленным местом отдыха грозненцев[1289]. Несмотря на поражение восстания 1877–78 гг., тарикаты не только не утратили своего влияния, а, наоборот, приобрели ещё больший вес и распространились на запад от Чечни — в Ингушетию[1290].