Дверь распахнулась, и на пороге появилась наша Тамара Алексеевна. Вид у нее был как у быка на родео. А мы с Денисом тут явно выступали в роли красных плащей. Где-то за ее спиной маячила медсестра, которая не могла попасть в свой кабинет.

— Вы оба! — указала на нас куратор. — Никогда у меня еще не было таких студентов, из-за которых бы так болела голова. Что ни неделя, у этой парочки новые приключения!

— Тамар Алексеевна, а я тут при чем… — хотел вставить Денис.

— С тобой, Ветров, вообще была отдельная история, — перебила его преподавательница. — Да и там без Котова не обошлось. И да, почему это до меня доходят сведения, что ты забираешь документы из вуза, а я об этом ни слухом ни духом?

— Тамара Алексеевна, да ничего я не забираю! Откуда такие новости?

— Но как же… — заметно поубавила свой пыл Тамара Алексеевна. — Ты не уезжаешь в Москву?

— Нет. Это мои родители переезжают, без меня.

— Вот как, — протянула преподавательница, а Надежда наконец втиснулась в медпункт.

— Витя, ты как себя чувствуешь? — обратилась она ко мне.

— Точно, Котов! — вспомнила и обо мне Тамара Алексеевна. — А вот этот товарищ вообще постоянно мое терпение испытывает. Благодаря ему я точно не скоро в старческий маразм впаду. Вечно у него все не слава богу, в первый раз после освобождения пошел на физру — и опять!

— Алексей Иванович просит написать ему освобождение до конца года, — вставила медсестра.

— Полностью с ним согласна и подписываюсь под каждым словом.

— Надо еще родителям позвонить, пусть они заберут мальчика.

— Нет, не надо, пожалуйста, — подал голос я, садясь на матрасе. — Со мной все в порядке. Маму же просто удар хватит, еще одного раза она просто не выдержит.

Куратор задумчиво пожевала губу и посмотрела на Надежду Петровну в поиске совета. А потом махнула рукой.

— Но если станет хуже, немедленно обратитесь к врачу, — велела медсестра.

Я на все только кивал.

— Так, а вот ты, Денис, отведи Витю домой и глаз с него по дороге не спускай.

— Хорошо, Тамара Алексеевна, — клятвенно пообещал Ветров.

Через три минуты я, поддерживаемый Денисом, уже ковылял по двору университета. На ногах красовались синяки, а на локтях кожа все еще саднила.