Главная черта Миши – ворчлив. «Как возьмется претензии предъявлять, начнет с таракана во щах, а кончит тем, что солнце не оттуда светит!» – говорила о нем вторая жена, тоже его бросившая, как и первая.

На что Миша, если б услышал, конечно, возразил бы.

– Во-первых, таракана во щах быть не должно, – сказал бы он, – и если я это критикую, то обоснованно. Во-вторых, про солнце, что не оттуда светит, я никогда не говорил и не скажу. Потому что солнце – вещь объективная, от нас не зависит, а таракан во щах, он субъективный, от нас зависит, что он туда попал. Если скажете, что таракан во щах – это норма, то я вас оставлю при вашем ошибочном мнении. Но и я остаюсь при своем мнении, что таракана там быть не должно. Я прав? Ведь я прав?

Тем не менее были и в жизни Миши светлые дни. В него влюбилась Неля Типчак, девушка резкая, дерзкая, насмешливая. Не красавица, но ее благосклонности добивались все, кто мог и умел, и некоторые, по слухам, преуспели. Скорее всего, вранье: она любила дразнить, подначивать, в ней рано появилось что-то женское, обманчиво манящее – то, как смотрит чуть раскосыми глазами, как дышит, как смеется, как гибко движется. Во всем чувствовалась готовность к большой и разнообразной жизни, а пока пробовала свои силы, тренировалась.

Думали, что и на Мише тренируется. И не она одна, Миша понравился всем девушкам класса, в который он попал. Класс выпускной, десятый, взрослый, были в нем уже пары, уже некоторые целовались, а кое-кто зашел и дальше. По крайней мере, так они о себе рассказывали. Миша был высокий, широкоплечий, чуть полноватый, на щеке белый длинный шрам – след от конька, которым въехал в него, упавшего, товарищ по хоккейной дворовой команде. А глаза темные, глубокие, взрослые, всегда немного печальные, но на них падает косой мальчишеский чубчик, это создавало двойственное впечатление, которое мудрая учительница литературы Александра Алексеевна выразила образно и точно:

– С первого взгляда – милый мальчик! Вглядишься – ох, непростой! Какой-то, знаете, интеллигентный бандит!

И правда, виделось что-то в Мише одновременно и светлое, наивное, почти детское, и темное, чуть ли не впрямь бандитское.

Да еще кличка эта, которая быстро к нему прицепилась.

Короче, месяца не прошло, а уже укрепилось мнение, что Миша Воркута был у себя там, откуда он приехал, авторитетом, связанным с криминальным миром, и если ничем себя не показывает, то просто осторожничает, хочет исправить биографию.

И все это были надумки и выдумки, никакого отношения к бандитам Миша никогда не имел, одинокая его мама Лилия Константиновна работала обычной скромной продавщицей. Ну как скромной, на Севере все-таки пятнадцать лет в магазинах ОРСа[10] торговала, имела доступ к дефициту, очень была по тому времени обеспеченная женщина.