– Каким он был?

– Неукротимым, – сказала Эйвери. – Он был музыкантом, точнее, хотел им стать. Познакомились мы случайно. Он катался на велосипеде и сбил меня.

– Вы не пострадали?

– Пострадала, – ответила она. – К счастью. Потому что он меня подхватил на руки, усадил на руль, сказал, чтобы я крепилась, и помчал в поликлинику. Десять стежков спустя… – Эйвери обнажила старый шрам на предплечье, – мы уже были влюблены. Эта брошь – его подарок. – Она тронула перекошенную ромашку на лацкане пиджака. – По сей день ношу ее не снимая. – Она обвела взглядом лабораторию. – Простите, что назначила встречу именно здесь. Задним числом понимаю, что это могло вас ранить. Извините. Мне просто хотелось побыть в тех стенах, где… – Она умолкла.

– Я понимаю, – сказала Элизабет. – Очень хорошо понимаю. И рада, что сейчас мы оказались тут вдвоем. Ведь мы с Кальвином здесь познакомились. Вот на этом самом месте. – Она сделала жест рукой. – Мне нужны были колбы, и я стащила коробку у Кальвина.

– Вы очень находчивы, – сказала Эйвери. – Скажите, это была любовь с первого взгляда?

– Не совсем, – ответила Элизабет, вспоминая, как Кальвин требовал, чтобы ему позвонил ее начальник. – Но потом у нас тоже произошел свой счастливый несчастный случай. Когда-нибудь расскажу.

– С удовольствием выслушаю, – сказала Эйвери. – Как жаль, что я не знала сына. Быть может, теперь узнаю – через вас. – Она судорожно вздохнула и откашлялась. – Я мечтаю войти в вашу семью, мисс Зотт, – сказала она. – Надеюсь, мисс Зотт, я не слишком много на себя беру.

– Пожалуйста, называйте меня Элизабет. Для нас вы уже член семьи. Мадлен давно это поняла. На своем генеалогическом древе она изобразила не Уилсона, а вас.

– Не припоминаю.

– Желудь – это вы.

Увлажнившиеся серые глаза Эйвери остановились на какой-то точке в дальнем конце помещения.

– Фея-желудь, – сказала она себе. – Это я.

Снаружи донеслись шаги, потом быстрый стук. Дверь лаборатории распахнулась – это вернулся Уилсон.

– Извините за вторжение, – осторожно сказал он, – но я хотел убедиться, всё ли у вас…

– Да, – подтвердила Эйвери Паркер. – Наконец-то абсолютно всё.

– Слава богу, – выдохнул он, прижимая руку к груди. – В таком случае, как ни прискорбно, вынужден вас прервать: до нашего завтрашнего отъезда, Эйвери, необходимо уладить массу дел, требующих вашего внимания.

– Я все время буду здесь.