Элизабет оцепенела.
– В тот же день, – Эйвери Паркер не смогла сдержать скорбные нотки, – молодая женщина пустилась на поиски сына. – Она помедлила. – Моего сына.
Смертельно бледная, Элизабет отпрянула.
– Я – родная мать Кальвина Эванса, – не скрывая слез, медленно выговорила Эйвери Паркер. – И если позволите, очень хотела бы познакомиться со своей внучкой.
Глава 44 Желудь
Глава 44
Желудь
Из помещения словно выкачали весь воздух. Элизабет уставилась на Эйвери Паркер, не зная, как продолжить разговор. Где же здесь правда? У Кальвина в дневнике ясно сказано: его мать умерла при родах.
– Мисс Паркер… – осторожно начала Элизабет, как будто ступая по горячим углям. – Многие годами пытались обвести Кальвина вокруг пальца. Даже выдавали себя за давно разлученных родственников. Ваша история… – Она осеклась, вспоминая те письма, что хранил Кальвин. Некая Печальная Мать писала ему не раз. – Если вам стало известно, что он живет в приюте, почему же вы не приехали, чтобы его забрать?
– Я пыталась, – ответила Эйвери Паркер. – Вернее, присылала Уилсона. Стыдно признаться: сама не решалась. – Она встала и прошлась вдоль рабочего стола. – Поймите, я давно свыклась с мыслью, что мой ребенок умер. А оказалось, что жив? Я боялась надеяться. Как и Кальвин, я притягивала к себе всевозможных мошенников, в том числе и тех, кто выдавал себя за
Вакуумный насос начал новый цикл и заполнил лабораторию своим шипеньем.
– И?.. – поторопила ее Элизабет.
– И, – повторила за ней Эйвери, – епископ сказал Уилсону… – Она заколебалась.
– Что он сказал? – сгорая от нетерпения, допытывалась Элизабет. – Что?
У пожилой женщины вытянулось лицо.
– Что ребенок мертв.
Элизабет откинулась на спинку стула и повернулась к женщине, застывшей у белой доски. Приют нуждался в денежных средствах, епископ увидел, что перед ним открывается некая возможность – мемориальный фонд.
Из рассказчицы тусклым, безжизненным потоком лились голые факты.
– У вас умирал кто-нибудь из близких? – ни с того ни с сего глухо спросила Эйвери.