Я предпочел не тратить время на обсуждения столь неожиданного поворота событий, а сразу же связался с институтом. Там подтвердили: да, определенно чумные бациллы. Естественно, к делу подключилась Государственная ветеринарная служба. Остававшиеся в карантине зоопарка луговые собачки выглядели вполне здоровыми, и все-таки было решено, что от греха подальше лучше усыпить их, чем вводить антибиотики. Я с сожалением воспринял это решение, но спорить не мог. Помещение, где они находились, подверглось фумигации^[74]. Матроса и его семью удалось вычислить, и всех отправили в инфекционную клинику для обследования на предмет чумы. Их жилище также было подвергнуто фумигации. Двум кошкам, любимицам семьи, дали мощный курс антибиотиков, да сверх того щедро посыпали антиблошиным порошком. Нечего и говорить, что против виновника всех событий было возбуждено уголовное преследование.

— А сами-то вы как, герр доктор? — спросил бактериолог, перечислив принятые меры. — Вы делали вскрытие, так позаботьтесь о собственной безопасности! — сказал он и дал отбой.

Только когда в трубке раздались гудки, до меня дошел смысл сказанного. Я разом похолодел. Чума. Конечно же я проводил вскрытие в надежных перчатках и после этого тщательно мыл руки мылом и обеззараживающим средством. На шкурке бедняжки не было никаких признаков блох, но… Обычно я всегда ношу в своей черной сумке несколько таблеток тетрациклина — на сей раз их у меня не оказалось. Ну да чего это я распаниковался? Здесь же медчасть, а не глухая деревня! Заодно попрошу применить ко мне все полагающиеся по сему случаю профилактические меры, чего тянуть до возвращения домой! Когда я растолковал ситуацию дежурному врачу, он тут же снабдил меня добрым набором антибиотиков, и я с жадностью сглотнул первую таблетку на месте. Затем меня отвели в душ, где я разделся и тщательно вымылся ртутным мылом. После того как я насухо вытерся, доктор подверг меня фумигации, равно как и мою одежонку, и черную сумку. Конечно же я не попал на свой рейс, и, пока сидел в ожидании следующего, по-прежнему источая тонкий аромат фумиганта, меня вновь и вновь преследовали навязчивые мысли о старинной болезни, с которой я столкнулся вот так, в почти житейских обстоятельствах.

В последующие дни в Германии обошлось без вспышек чумы как у животных, так и у людей, да и ваш покорный слуга пребывал в добром здравии. Когда я поведал Эндрю о том, как я столкнулся с pasteurella pastis, то услышал в ответ:

— А не снабдить ли нам тебя противочумным средством кардинала Уолси^[75], когда ты снова отправишься шляться по Европе?