9 (21) июня в селении Ислаз на западе валашского княжества просветитель и журналист И. Элиаде-Рэдулеску зачитал перед собравшимися крестьянами и ротой выстроившихся солдат составленную обществом «Фрэцие» прокламацию, содержавшую программу преобразований: административная и законодательная независимость княжества (то есть его автономия), равенство граждан перед законом, свобода слова, собраний и печати, образование национальной гвардии, бесплатное обучение детей до 12 лет, проведение «прямых, свободных и широких выборов» в Учредительное собрание, избрание господаря на пять лет (что, по сути дела, превращало его в президента), отмена барщины и наделение крестьян землей за выкуп. Несмотря на некоторые умолчания (о размере крестьянских наделов и условиях их приобретения, об избирательном цензе), прокламация являлась выдающимся документом буржуазно-демократического содержания.

11 (23) июня набатный колокол прозвучал в Бухаресте. Несметная толпа горожан и крестьян соседних сел двинулась ко дворцу. Ни войска, ни полиция не оказывали сопротивления. Господарь Георге Бибеску, сидя в окружении членов революционного комитета, подписал Ислазскую прокламацию, превратившуюся в конституцию Валахии. Видный радикал К. Росетти предавался ликованию: «Бояре, священники, ремесленники – все обнимаются, кричат и плачут от радости»[507]. Он заблуждался: ликовали далеко не все, а если плакали, то не от радости, а от горя. Князь Г. Бибеску, поразмыслив, удалился в «изгнание» в соседнюю Австрию, лишив революцию полезного легального прикрытия, а бояре, утерев слезы, учинили два заговора, быстро подавленные, – солдаты отказались стрелять в народ.

Митрополит Неофит, назначенный главой правительства, саботировал осуществление Ислазской программы.

28 июня (10 июля) по столице распространились слухи о готовящемся вторжении царских войск, панические и лживые. Николай I введенный в Молдавию 5-й корпус двигать дальше не собирался: «Укротив мятеж в Молдавии, я хочу воротить войска свои и ни в коем случае не переходить через Серети и вступать в Валахию», – делился он своими мыслями с И. Ф. Паскевичем[508]. Но у страха глаза велики, членов правительства как ветром сдуло из Бухареста, они поспешили укрыться в Карпатских горах, что произвело большое впечатление в Петербурге, – у этих господ, решили в Зимнем дворце, нет ни корней, ни опоры в народе, «дух мятежа в массы не проник», сопротивления ожидать нечего[509].

Номинальный глава правительства митрополит Неофит остался в Бухаресте. Он известил изумленных жителей в расклеенных по улицам объявлениях о бегстве «мятежников» и восстановлении в городе порядка.