Меня беспокоила еще одна мысль: «Не дошли ли до них какие-нибудь слухи о происхождении Бруно? Но ведь сам он ни в чем не виноват. И если его происхождение кого-то должно задевать, так только меня, меня одного, а я с этим давно примирился. К тому же трудно вообразить себе, что они о чем-то пронюхали. Об этом знали лишь три человека: один из них только что умер, а двое других уже пятнадцать лет хранят семейную тайну, и за них я могу головой поручиться. Никто не сможет опровергнуть того, что записано в свидетельстве о рождении Бруно!» Я не понимал. Я никогда ничего не понимаю. Но во всяком случае я готов был встать на защиту своего сына…

И вот как-то утром, опаздывая и обжигаясь какао, Бруно уронил свою кружку, которая чудом не разбилась, какао не попало ему даже на брюки. Однако Бруно выругался, наклонился, поднял кружку, тут же неловко снова выпустил ее из рук, и на этот раз она разлетелась на мелкие куски. Лора, гладившая белье Луизы — Луиза приносит ей стирать свое грязное белье, — подобрала осколки и сказала со спокойствием куда более обидным, чем любой упрек:

— У тебя что-то не ладится, мой мальчик?

Я добавил:

— Если у тебя и впрямь что-то случилось, мог бы, кажется, об этом сказать.

Арабское шествие. У дверей Бруно оглядывается.

— Извини меня, папа, — говорит он, — я боялся тебя огорчить. Поговорим об этом в обед.

Подождав, пока затихнет шум его шагов, Лора снова берется за утюг и ставит его на рукав кофточки, от которой поднимается пар.

— Каждый день или почти каждый день встречаться с девушкой и думать, что тебе придется ждать еще целых три года, — ясно, это его мучает.

— И вы думаете…

— Готова руку положить в огонь, что он попросит вас поторопиться со свадьбой.

— Даже не отслужив в армии! Пусть и не надеется, — бурчит мосье Астен.

Антракт. Ничего, отыграюсь на своих лентяях. Бруно, который работает всего в трех километрах от дома и приезжает обедать с теткой, видимо, забыл, что я обычно возвращаюсь только вечером. Но сегодня я нарочно постараюсь приехать к обеду. Бруно уже расправляется с эскалопом.

— Ну, так что же? — спрашивает мосье Астен.

— Подожди, папа, дай мне хоть пообедать, — отвечает Бруно с полным ртом.

Четыре взмаха вилкой, Бруно вытирает губы, пьет, снова вытирает салфеткой рот — ничего не скажешь, мальчик хорошо воспитан.

— Послушай, папа…

Я давно готов его слушать, так же как и Лора, которая жует, почти не двигая челюстями. Наконец пробка вылетает и наружу вырывается незатейливая речь, обдуманная между двумя почтовыми операциями.

— Послушай, папа, я уже поступил на службу. Теперь я зарабатываю себе на жизнь. Конечно, это не золотое дно, особенно хвалиться нечем, но через несколько лет, если я смогу окончить юридический факультет и поступить в высшую школу ведомства связи, я получу приличную должность…