Т. А. Купченко Киносценарий В. В. Маяковского «Позабудь про камин» и пьеса «Баня» в аспекте полемики с пьесой С. М. Третьякова «Хочу ребенка!» о смысле любви

Т. А. Купченко

Киносценарий В. В. Маяковского

«Позабудь про камин» и пьеса «Баня» в аспекте полемики с пьесой С. М. Третьякова «Хочу ребенка!» о смысле любви

Октябрьская революция 1917 года подняла на новый уровень общественную дискуссию вокруг вопросов пола, сексуальности, соотношения фемининности и маскулинности и проблему «нового» человека, долженствующего появиться в результате революции. И если в дореволюционной России вопросы этого круга обсуждались и проживались большей частью в высокоинтеллектуальной и артистической среде, то в 1920-х годах они стали массовыми.

Такие темы, как сексуальное насилие в комсомольской среде («чубаровское дело»), проституция (см. фильм О. Н. Фрелиха «Проститутки» 1926 года с интертитрами В. Б. Шкловского), любовь и, главное, жизнь втроем на одной территории («Третья Мещанская», 1927), продолжали широко подниматься в литературе. На этом фоне остро прозвучали пьеса С. М. Третьякова «Хочу ребенка!» (1926), которая так и осталась запрещенной и не была поставлена на сцене, нереализованый киносценарий Маяковского «Позабудь про камин» (1927), а также инсценированные Мейерхольдом пьесы «Клоп» (1928) и «Баня» (1929), которые могут рассматриваться как ответ на пьесу Третьякова.

Восстановим философский и эстетический контекст, в котором создаются эти произведения. Так, в пьесе «Баня» упоминаются книга О. Вейнингера «Пол и характер. Принципиальное исследование» (1902) и автор труда о венерических болезнях «За закрытой дверью. Записки врача-венеролога» (1927) Л. С. Фридланд, а также «комсомольские удовольствия», которым, по мнению Победоносикова, предается его жена Поля. Понятно, что речь идет о физических аспектах любви («связи фридляндского порядка»), а под «комсомольскими удовольствиями» подразумевается свободная любовь — может быть, даже любовь втроем. Здесь можно вспомнить о случае, послужившем, по словам Шкловского, основой для сценария фильма «Третья Мещанская», который он взял из «Комсомольской правды»: в роддом к комсомолке пришли двое комсомольцев, считавших себя ее мужьями[1266]. Согласно их представлениям, в «новых» отношениях не должно было быть ревности — собственнического чувства. В этом сценарии многие также усмотрели намек на ménage à trois Маяковского, Лили и Осипа Бриков[1267]. Кроме того, в кругу, сложившемся вокруг лефовцев, практиковали свободную любовь, сходную с тем, что описана в «сценах будущего» в романе Н. Г. Чернышевского «Что делать?». О том, что отношение Маяковского к любовным связям полностью согласуется со взглядами Чернышевского, писала Л. Брик[1268]. Об этом в своих воспоминаниях упоминала художница Е. В. Семенова, участница собраний в доме Маяковского — Бриков: