Странные узы связывают нас с Ксюшей — одно горячее желание бузы, веселых выходок и любви к физкультуре. Обе мы бесшабашны, дерзки и грубы, часто ругаем власть и задираем прохожих. ‹…› Обе мы безнадежно и глупо хотели бы стать мальчишками и завидуем каждому их движению: она — их физическому превосходству, я — еще вдобавок и умственному, поэтому больше страдаю. Обе мы не любим кокетства с ребятами и выходки иных девочек по отношению к ним не терпим[1545].

Надо отметить, однако, что модель «девочки-пацанки», казалось бы, новая и освобождающая, описывается в дневнике Нины прежде всего как инструментальная: виртуальная маскулинизация — это попытка получить привилегии, положенные мальчикам, и избавиться от приписываемых девочке обязанностей, называемых добродетелями:

И опять поднимается глупая зависть к мальчишкам. О, если б я была мальчишкой! Я была бы свободна решительно от всего, придешь из школы — и делай что хочешь, все домашние заботы проходят мимо (запись от 1 октября 1934 года)[1546]; Меня оскорбляло, когда мальчишки начинали матерщинить, или безобразно хулиганить на уроках, или приставать к девчонкам. Мне тогда, как никогда после, хотелось быть мальчиком, чтоб не терпеть этих оскорблений, незаслуженных, ни на чем не основанных, гнусных и безобразных оскорблений. Чувствовать каждую минуту, что тебя презирают. Это ужасно! (6 ноября 1936 года)[1547].

И опять поднимается глупая зависть к мальчишкам. О, если б я была мальчишкой! Я была бы свободна решительно от всего, придешь из школы — и делай что хочешь, все домашние заботы проходят мимо (запись от 1 октября 1934 года)[1546];

Меня оскорбляло, когда мальчишки начинали матерщинить, или безобразно хулиганить на уроках, или приставать к девчонкам. Мне тогда, как никогда после, хотелось быть мальчиком, чтоб не терпеть этих оскорблений, незаслуженных, ни на чем не основанных, гнусных и безобразных оскорблений. Чувствовать каждую минуту, что тебя презирают. Это ужасно! (6 ноября 1936 года)[1547].

Внутренняя борьба между «стать похожей на мужчину, чтобы получить привилегии мужчины» и «стать женственной красавицей, имеющей власть и привилегии красоты» — характерная, кстати, для большинства девичьих дневников практически любой эпохи — осложняется тем, что время, в котором живет Нина, предлагает ей новые образцы женственности. Кроме упомянутой уже пацанки-товарища, можно назвать и более серьезную и действительно инновативную модель новой женщины, которую развивала в своей публицистике и беллетристике и пыталась реализовывать в жизненных практиках А. М. Коллонтай. Ее «новая женщина» отказывается выполнять второстепенную роль в обществе, она хочет быть полноценной и полноправной личностью, владеть своими эмоциями, не замыкаться в узком домашнем кругу, уважать себя, заниматься саморазвитием[1548].