Но я понимаю, что за этим «курьезом» стоят долгие поиски, и уговоры тех людей, у кого сохранились книжные раритеты, и своеобразие Сан-Франциско, где так много русских людей, приехавших в свое время из Китая.

А Николай Александрович бросает на меня короткий довольный взгляд и поправляет свой неизменный берет:

— Недавно приезжал к нам человек из института Кеннана в Вашингтоне, заявляет мне: посижу у вас тут два дня, перепишу все, что у вас есть. Я говорю, хорошо, работайте. Начал переписывать. Сидел месяц и не переписал. Вот так. Знаете ли, уже много книг создано по нашим материалам. Например, русские фашисты. Одного гавайского профессора очень эта тема интересовала. Фашисты в Китае и в Америке. В Лос-Анджелесе издавался русский журнал «Фашист». Хотите покажу? У нас есть вся подшивка. В Харбине журнал «Нация». В Харбине вообще было много фашистской русской литературы.

— Вы, наверное, знали много фашистов?

— Конечно, и очень хорошо помню. Все это была молодежь, мечущаяся, совершенно не понимавшая, что происходит. Там были разные люди, много случайных. Здесь и сейчас живет один человек, бывший членом фашистской партии в Харбине. Вам бы он был интересен. Не знаю только, захочет ли он с вами разговаривать. Вряд ли. И уже очень стар…

Мы обходим с Николаем Александровичем зал, разглядываем витрины с экспонатами. Многое я помню по первому нашему приезду сюда, многое поражает заново, например оружие с поля Куликовской битвы: тяжелые стрелы, наконечники, кусок кольчуги. Как все это могло сохраниться сквозь все бури гражданской войны и в конце концов оказаться в музее? Непостижимо!

— Очень просто, — отвечает Слободчиков. — У нас есть человек, дедушка которого имел имение возле Куликова поля. Он покупал все, что крестьяне выкапывали из земли. Внук всюду возил с собой, сохранил, потом передал в музей. И живопись Сурикова тоже берегли, возили с собой, и русские флаги времен первой мировой войны, ордена. Много у нас регалий войны гражданской. Знаете, глядя на наши экспонаты, один советский человек, пришедший сюда…

— Что, уже начинают приходить?

— Да нет, это был корреспондент. Так вот он, глядя на экспозицию, спросил: у вас музей монархический? Нет, ответил я, у нас выставлено то, что вы просто забыли. У нас собраны почти все медали гражданской войны, думаю, в советских музеях их просто нет, даже в запасниках. Например, медали за Ледяные походы. Терновый венок и серебряный меч — за Кубанский поход. Терновый венок и золотой меч — за Сибирский поход. Это среди коллекционеров редкие вещи. У нас собраны все документы о русской гимназии за рубежом, начиная с тех времен, когда она была основана на греческих островах, в палатках. Потом ее перевели в Чехословакию. Вот, поглядите, подписи всех учеников, окончивших гимназию с 1920 года по 1935-й. У кого это есть? Думаю, больше ни у кого. Кадеты — те более активны. Они сами занимаются историей своих корпусов, у них бывают слеты, они выпускают свои сборники. Сборники тоже у нас есть.