В том, что это действительно произошло в «стране бьярмов», сомневаться не приходится. Такое же известие я обнаружил в саге об Эгиле, притом с существенным добавлением, что битва была на берегах «реки Вины» и что «об этом рассказывается в песнях, сложенных в его честь».

Ссылка на свидетельство скальдов, как мы знаем, для Снорри была равноценна документальному подтверждению. Но что мог я извлечь из такого сообщения? Только то, что Эйрик там был, указание на реку Вину, которую знает рассказ о Торире Собаке, и первоначальное направление похода — на север, через Финнмерк, то есть страну саамов, современный Финмарк. Однако никакого «Финнмерка» сага об Эгиде не знает. Как справедливо считают исследователи саги, эта подробность была нужна Снорри лишь для того, чтобы там Эйрик мог найти свою жену, подтвердив расхожую версию, что Гуннхильд, дочь Ацура, которую не любили норвежцы, была колдуньей и обучалась этому искусству у финнов. На самом же деле историки находят, что Гуннхильд была дочерью датского короля Горма.

Вторым конунгом, попавшим в «страну бьярмов» почти через полвека после Эйрика, примерно в 965 году, был его сын, Харальд Серая Шкура. «Однажды летом, — писал Снорри, — он поплыл со своим войском на север в „страну бьярмов“, совершал там набеги и дал большую битву бьярмам на берегах Вины… Об этом говорит Глум сын Гейри».

Географические признаки, которые указывает этот скальд, совпадают с теми, что мы уже знаем. Точный перевод текста позволяет прояснить это свидетельство, потому что Глум говорит не о «берегах Вины», а о «холмах Вины». Никакого «Финнмерка» здесь уже нет, но указание начального пути «на север» — сохранено.

Третье и последнее свидетельство Снорри о «стране бьярмов» уже нам известно — это рассказ о Торире Собаке, вернее, рассказ о том, где и каким образом Торир Собака начал свою месть за племянника, Асбьерна Тюленя. Как я говорил, все побеги цветистого дерева фантазии поздних исследователей Биармии произросли на почве именно этого рассказа.

Но что нового он дает нам? Маршрут? Он такой же, как и в первых двух сюжетах: на север до конца обитаемой Норвегии, а там сразу же на «берег Вины». Между северной Норвегией и «рекой Виной» нет никаких ориентиров, кроме разве что Гандвика, «Волчьего залива», в котором К. Ф. Тиандер видел исконное название Кандалакшского залива. И напрасно! Ничего общего, кроме созвучия, Кандалакша с Гандвиком не имеет, разве что общее окончание «залив», выраженное по-фински и по-норвежски. Конечно, можно вспомнить, что «беормы», по словам Оттара — или Вульфстана, — говорили сходно с финнами, но на побережье Кандалакшского залива во все исторические времена жили несколько иные финны, а именно саамы-лопари.