Китай, при всех его успехах, локальная (локально-диаспорная) цивилизация без такого глобального проекта, который мог бы реально угрожать интересам Запада в позднекапиталистическом и послекапиталистическом мире. Магическую (нерелигиозную) культуру Китая можно вполне совместить с дехристианизирующейся («по ту сторону добра и зла») позднекапиталистической культурой с ее поворотом к магии. Пассионарность Латинской Америки и ислама – проблемы вполне разрешимые для Запада. Другое дело Россия. Белые люди, т. е. носители определенных расовых черт и набора генов; христианство же, но не просто альтернативное военизированному католицизму и иудаизирован-ному протестантизму, а максимально близкое к исходной модели и потому вызывающее у католиков и протестантов крайнее раздражение; европейская культура высокого качества; наличие социальной справедливости как центральной социокультурной ценности; проверенный особенно последними тремя столетиями высочайший творческий потенциал, одним из проявлений которого является нестандартное мышление (то, что Э. де Боно называл «lateral thinking»); победительный опыт имперского и сверхдержавного существования. Наконец, последнее по счету, но не по значению: почти 70-летний опыт существования в качестве альтернативной миру капитала, Западу мировой системы, ориентированной на реализацию в коммунистической форме христианских идеалов, причем на реализацию в посюстороннем, а не в потустороннем мире. Я уже не говорю о способности русских подниматься («ванька-встанька») и побеждать после жесточайших поражений (1610-е, 1920-е, 1941-й годы). Россия с русскими в качестве державообразующего народа, стержня – единственная Большая Система в истории, оказавшаяся способной успешно противостоять не просто отдельным государством Запада, а Западу в целом, сохранив при этом свою европейскую, но не западную идентичность, самость – это-то больше всего и бесит «хозяев западной истории»: само существование русских и их культуры не дает Западу возможность приватизировать европейскость. Как и во времена Ромейской империи (Византии) помимо «Франкского Запада», уходящего корнями в империю Карла Великого, есть другая Европа, теперь уже не ромейская, а русская, северо-восточная. И само это наличие «другой Европы» непереносимо для атлантистских верхушек.

Главный вопрос эпохи – каким будет послекапиталистический строй, битва за который началась на рубеже 1960-1970-х годов и одной из жертв которой стал СССР (неудачное для нас начало – как лето-осень 1941 г.). Главный вопрос эпохи: послекапитализм будет «темновековым» с «неожречеством» вверху и толпами морлоков внизу или миром света, о котором писал великий Иван Ефремов? Ответ на этот вопрос во многом зависит, как это ни удивительно на первый взгляд, от России – раздолбанной, разоренной, вымирающей, по телу которой ползают вши и черви «пятой колонны», но все равно вопреки всему существующей и готовящейся к своему «сражению под Москвой» (отступать некуда), а там глядишь, и Сталинград приспеет.