— Чайка, поставь утюг! Чайка, пришей пуговицу!

И так целый день. Тут не до настоящей работы!..

И вдруг война. Не успел оглянуться Чайка — немцы уже в Крыму. Подошли к городу. Бомбят. В бухте корабли из зениток так лупят — летят стёкла.

Очутился Чайка на фронте. Граната вместо утюга. Под ногами вместо белых ниток жёлтая, скошенная пулями трава.

А фронт уже на окраине. Бой в городе. На улицах танки. Из портновской мастерской бьёт по фашистам пулемёт.

Чайка тащил к пулемёту диск, когда что-то горячее ткнуло его в бок. Он упал. На гимнастёрке алым пятном проступила кровь…

Армия оставляла Севастополь.

Порт пустел. Один за другим уходили в туманное море корабли.

Последним от причала отплыл маленький пузатый катерок. Палуба горбом, медная труба — настоящий самовар. В последний момент два солдата затащили на него Чайку.

Чук-чук-чук! — стучит бензиновый мотор. Катер, как утка, переваливается с волны на волну.

Ни дымка́, ни берега — одно море…

Прошёл день… Второй… Мотор сделал последний раз: чч… ук! чч… ук! — и замолк.

Кончился бензин.

Тут, как назло, — немец. Самолёт с чёрными крестами. Увидал катерок — развернулся, прижался к самой воде и пошёл в атаку.

Жик-жик-жик! — лётчик из пулемёта. — Жик!

Пронёсся над самым катером, погрозил кулаком и улетел. Ясное дело: сейчас своих пришлёт!

Куда уйдёшь без мотора?

Думали-думали солдаты, матросы: что делать?

Ничего не придумать.

И вдруг: