— Пусть солнце осветит им верный путь. Я очень рассчитываю на тебя, Диа’валь.

— Это большая честь для меня, мой император. Я сделаю все, что в моих силах, и даже больше.

Глава 19. Луковый Громила

Глава 19. Луковый Громила

— Вот что вам скажу: я должен был уже быть трупом. Я в лодочке, с двуручным топором в руках, с еще тремя такими же бедолагами. С палубы корабля в нас летят болты размером с мой член. Я понял, что это конец. Зуб даю, так же думали и те ребята, что в нас стреляли. Но… один из трех бедолаг оказался колдуном или магом… или… ай! Ну вы поняли. И вот я — без секунды труп — уже за спиной у арбалетчиков.

— Так радовался бы, — обаятельно улыбнулся Тордан.

— А я и радовался в тот момент. Ну, чуть позже, когда все переосмыслил. Но вот в чем загвоздка: что, если в следующий раз…

— Колдун, — выбрав определение за друга, предложил Данноэ’саэвэль.

— Колдун окажется против меня, — озабоченно сказал дверг. — Допустим, я буду готов к битве, просчитаю все на несколько шагов вперед, но против меня окажется…

— Колдун! — одновременно воскликнули Данноэ’саэвэль и Бакар.

— Ага… он самый. Спутает мне все карты. И какой-нибудь головорез окажется уже за моей спиной.

— Ну что могу сказать… никогда ни к чему нельзя быть готовым полностью. Даже если считаешь, что победа будет за тобой, не забывай про волю случая. Госпожа удача очень капризна.

— Хех… только если так, — выпустил голубой дымок Сормит.

— Значит, колдуны… — задумчиво сказал ментор группы двергов. — А помимо них у тебя есть страхи?

— Нет, — не задумываясь ответил рыжебородый наемник.

— А как же барс, что темнее самой темной ночи?

— Пф… я не религиозен. Нет, я, конечно же, верю во что-то… что-то высшее. Но то, что якобы есть смерть в облике высокой худощавой женщины с черным барсом по левую сторону и белоснежной совой по правую… Слишком это как-то надуманно.

Дазар и Светозар неуютно поежились. Колоссальное большинство двергов все же верило в Шадур, смерть в женском образе, рост которой превышает даже самого высокого эльфа. Она всегда находится в компании чернее черного барса и белоснежной совы. Если Шадур явилась в черном одеянии, значит, умерший был грешником, и барс непременно растерзает его душу; если же явилась в белом, значит, умерший сделал хорошего гораздо больше, чем плохого, и сова вознесет его душу в лучший мир. В религии двергов не было богов, была только смерть, и имя ей Шадур.

— Давайте не будем говорить об этом, — все-таки не совладал с собой здоровяк Дазар.

— Согласен. Да и жрать смерть как хочется, — то ли поддержал, то ли подшутил над другом Светозар. За что получил толчок локтем от крепыша.