Извещенный Бат-ханом о создавшейся ситуации, Великий хан Угэдэй, следуя «наказу Чингисхана: „дела походные решать в походе, домашние же — дома разрешать“, повелел: „И впрямь дела походные решать лишь Бату надлежит, и посему пусть судит он Гуюга…“»

Тогда Бат-хан проявил великодушие: Гуюг избежал полагавшейся ему суровой кары. Возможно, Бат-хан сжалился над двоюродным братом из чувства благодарности к его отцу, Великому хану Угэдэю. Так или иначе, теперь Бат-хан знал, что собой представляет Гуюг на самом деле и чего от него ждать, ведь он был потенциальным престолонаследником.

Находясь в Кипчакских степях, в 1239 г. Бат-хан отправлял свои отряды на подавление восстаний черкесов, мордвы, аланов и главное — кипчаков (половцев), а потом начал завоевывать южнорусские княжества. Об этих событиях в «Тверской летописи» рассказывается так: «В год 6748 (1240). Батый послал Менгухана (Мунх-хана. — А. М.) осмотреть Киев. Пришел он и остановился у городка Песочного и, увидев Киев, был поражен его красотой и величиной; отправил он послов к князю Михаилу Всеволодовичу Черниговскому, желая его обмануть. Но князь послов убил, а сам убежал из Киева вслед за сыном в Венгерскую землю…

В это время пришел к Киеву сам безбожный Батый со всей своей силой… И начал Батый ставить пороки, и били они стену безостановочно, днем и ночью, и пробили стену у Лядских ворот. В проломе горожане ожесточенно сражались, но были побеждены… Утром татары пошли на приступ, и была сеча кровопролитной… Взяли татары город шестого декабря, в год 6749 (1240). А Дмитрия (тысяцкий, который руководил обороной Киева. — А. М.), который был тяжело ранен, не убили из-за его мужества…»[996]