Психики, или люди души

Психики, или люди души

Одну из категорий психиков в «Столбцах» составляют критики нэповского псевдосоциалистического общества, которое они отвергают, но не в силах изменить. К ней относятся многочисленные городские алкоголики. Им нет дела до «амбара радости» (56), столь милого сердцу «младенцев» и «толстых баб», но они ничего не ищут взамен. Единственное, чего они желают, — бежать от разочаровывающей реальности в мир грез, порожденных алкоголем. Их излюбленные убежища — бар «Красная Бавария» и другие заведения подобного рода, где они погружаются в царящую здесь атмосферу бедлама. «Скребя стакан зубами» (56), они находят, что «бутылочный рай» (23) лучше поцелуев «всякой девки» (57). Эти люди души явно непригодны для восстановления революционных идеалов.

Новобранцы из стихотворения «Пир» — наиболее многообещающая категория «психиков». Эти молодые люди собрались, очевидно, для того, чтобы отпраздновать десятую годовщину революции: в ее честь произносятся тосты и речи. Однако с наступлением позднего вечера ораторы представляют собой все более жалкое зрелище: «трясущиеся волосы», «потные руки», «плоские лица» (38). Чтобы протрезвить пирующих, понадобился резкий осуждающий жест одного из молодых солдат: он разбывает стакан штыком. Свой жест он сопровождает «одическим» (ср. [Турков 1956: 40]) обращением к штыку, провозглашаемому спасителем мира. Этот красноармеец, очевидно, напоминает своим товарищам, что революция в стране и мире восторжествовала далеко не везде и что именно от них, как защитников Советского Союза, зависит ее окончательная победа.

Юный боец, произносящий эту тираду, без сомнения, сам поэт. Он единственный из пирующих солдат понимает, что означает тост во славу революционного действия и как велика была бы потеря для человечества, если бы дело погибло навсегда. Но и он не поднимается до высот своих идеалов. Автопортрет героя говорит о том, что он еще не созрел до выполнения надлежащего долга:

В «Столбцах» присутствуют моменты, когда поэта (лирического героя цикла) одолевают сомнения в самом себе. Он, например, размышляет в тревоге, не поддастся ли и он мещанскому быту, найдя себе «невесту», желающую свить для него уютное гнездышко и превратить его в «Иванова» (40). Его борьба с собственной человеческой природой доставляет ему не меньше мучений, чем некогда усмирявшим свою плоть христианским святым; об этом говорится в стихотворении «Купальщики» (51–52), шутливо, но тем не менее всерьез повествующем об этой борьбе.