К главным воротам, защищенным двумя выступающими вперед прямоугольными башнями, что сейчас встречается редко за пределами «римской ойкумены», я подъехал на коне и без оружия, даже щит не взял. Захотят убить – никакая броня не спасет. Луки у оседлых болгар все еще хорошие, хотя, как утверждают злые языки, сами делать уже не умеют, покупают у кочующих соплеменников.

На обеих башнях стояли вооруженные люди, внимательно следили за нашими действиями. Судя по доспехам, это старший и средний командный состав. На правой башне народа было больше, поэтому подъехал к ней настолько близко, насколько позволял ров шириной метров шесть, заполненный водой. От поднятого моста, защищавшего ворота, воняло гнилым деревом, хотя бревна с виду были не порченые. На голове одного из командиров, обладателя черной густой бороды, поверх кольчужного капюшона был высокий полусферический шлем с позолоченными ободом и навершием-втулкой с плюмажем из пяти фазаньих перьев. В Западной Европе такие шлемы и такое ношение их войдут в моду века через три.

Я решил, что «модник» является командиром гарнизона, и, глядя на него, поздоровался на староболгарском языке и спросил насмешливо:

- Что это вы так неприветливо встречаете гостей?!

- Гости приходят с дарами и без оружия, - возразил он после продолжительной паузы.

- Смотря, какие гости, - не согласился я, после чего перешел к делу: - Если заплатите две тысячи номисм и сто бочек вина, мы снимем осаду и пойдем дальше. Если не заплатите, мужчин убьем, женщин и детей продадим в рабство.

- Сперва захватите нашу крепость! – с вызовом произнес бородатый «модник».

- Мы брали франкские крепости, ромейские, хазарские, агарянские, - приврав немного, перечислил я. – Возьмем и вашу. Это вопрос времени. Просто так пройти мимо нам нельзя, традиция не позволяет. Чем дольше провозимся с Дестром, тем более жестокой будет расправа. Так что советую погибнуть в бою, - спокойно сообщил я и сделал вид, то собираюсь уехать.

- Эй, подожди! – окликнул меня второй бородач, который был без шлема, видимо, чтобы не помять роскошную прическу из длинных, густых, вьющихся волос темно-каштанового цвета. – Мы дадим пятьсот номисм и сто бочек вина.

Торговаться он умел. Наверное, из купцов выбился в люди или наоборот. Сошлись на тысяче ста номисмах (почти пять килограмм золота или серебра по курсу один к восьми) и ста пятидесяти бочках вина. Как клятвенно заверили меня, больше благословенного напитка в Дестре не было.

Выплата была произведена на следующий день. Если золото и серебро, а последнее было по большей части в виде посуды, спустили рано утром с крепостной стены, то выдача вина продлилась до полудня. Болгары потребовали, чтобы мы отвели армию в деревню, которая была километрах в двух от города, после чего опустили мост, открыли ворота и начали вывозить бочки на арбах. По самым разным причинам, известным только горожанам, мост поднимался и ворота закрывались несколько раз. После паузы процесс продолжался. Мы перевезли выкуп в деревню, где золото и серебро было роздано командирам отрядов. Как будут делить на сотню воинов несколько золотых монет или кусок серебряной тарелки – это их проблемы. Зато вина хватило всем. Открытые бочки расставили по полям, поросшим озимой пшеницей. Кто из какой бочки хотел, из той и зачерпывал вино, чем угодно и сколько душа пожелает. Попойка продолжалась до поздней ночи. К утру поля были покрыты телами, которые можно было принять за бездыханные, если бы не тихий храп, напоминающий гудение пчел в улье, а мертвые пчелы не гудят.