— Такую непростительную забывчивость безнаказанно мы не потерпим! Пусть в Калидоне нам почтения Ойней не оказывает, но никто не скажет, что справедливого нет нам отмщенья! Бог, который прощает нечестие — несправедливый бог, а мне справедливость милее всего.

Молвила так Агротера и в обиде своей на поля Ойнея вепря-мстителя тут же послала: быков столь крупных, как этот свирепый кабан, в Эпире нет луговом, не увидеть таких и в полях сицилийских. Кровью налитые пламенем сверкают глаза; клином голова, шея крутая; часто щетина торчит, наконечникам дротов подобно. То ли рычит, то ли хрюкает хрипло кабан, и, вскипая, по щетинистым бокам его мощным пена бежит, а клыки — бивням подобны индийским, молния пышет из уст: листва и трава от его дыханья сгорает. То в зеленях он потопчет посев молодой, то надежду пахаря — зрелый посев на горе хозяину срежет. Губит хлеба на корню, — Деметрину ниву. Напрасно токи и житницы ждут обещанных им урожаев. С длинною вместе лозой тяжелые валятся гроздья, ягоды с веткой лежат зеленеющей вечно маслины. Буйствует вепрь и в стадах; уже ни пастух, ни собака, лютые даже быки — вожаки защитить свое стадо не могут. Люди в страхе бегут и себя в безопасности чувствуют только за крепкой городскою стеной.

Царевич Мелеагр стал собирать отряд из отборных юношей Эллады для похода против Калидонского вепря, и быстро собрался юности избранный цвет. Среди героев, собравшихся поохотиться на Калидонского вепря, был и Пирифоем вместе с Тесеем, вместе они — сама безупречная дружба.

Отряд достиг леса, и отвязали собак, чтобы вепря высматривать след. Выгнанный из зарослей разъяренный вепрь, подобно огню, мчался в середину врагов. Свирепый кабан, клыки наточив о дубовые корни, смертью многим героям грозил, яро своим скрежеща заточенным оружьем.

Дрот Ясона, направленный в зверя, даром пропал, слегка лишь ствол поранив кленовый. Копье Ампикида настигло вепря, но Артемида, решившая помогать своему мстителю, сбила с древка наконечник железный, и зверь был задет лишь древком.

Совсем взбесился кабан, изрыгая белесую пену, несется к сборищу юношей, нанося во все стороны кровавые раны. Вот зверь оба клыка направил Аркаду в подбрюшье. Вот, как сноп, повалился Анкей, его кишки, набухшие кровью обильно, выпав на землю, растеклись, и мокра обагренная почва.

Прямо пошел на врага Пирифой, Иксиона дерзкий потомок. Мощно он потрясал крепкой рогатиной в правой руке, а в левой держал острый нож — подарок возлюбленного друга Тесея. Сын же Эгея, не на шутку встревоженный, ему так заботливо крикнул: