Он провел меня в гостиную. Криминалисты уже заканчивали, и после их ухода дом стал заметно больше и тише.

— Они не нашли никаких следов взлома, — сообщил мне полицейский. — Может, кто-то ворвался в дом, когда мистер Мейсон-Грант вернулся и открывал дверь…

— Я не вижу здесь никаких следов борьбы, — заметил я.

— Это вы еще наверху не были.

У них была роскошная гостиная. Изысканная антикварная мебель, плотные шторы на окнах. Там было чисто. Стопка газет, каждая сложенная так, что было видно разгаданный кроссворд — такую же ежедневную газету я видел в хозяйственной сумке. Я представил, как мистер Мейсон-Грант каждый день садился в это кресло с протертыми, как я заметил, присмотревшись, подлокотниками. Он читал свою газету, а на маленьком столике, возможно, стоял его первый за день стакан с водкой, за которым следовал второй. Закончив читать, он складывал газету и убирал в аккуратную стопку у стенки. Почему эта традиция столь внезапно оборвалась сегодня?

Кухня была просторной, с большим обеденным столом посередине. Она была безупречно чистой, и почти нигде не стояло ничего лишнего. Ничто не указывало на то, что там недавно готовили или ели.

Это был дом, где заправляли привычки и царил установленный распорядок. Мы поднялись наверх — гостевыми спальнями явно давно никто не пользовался. В одной на кровати лежали аккуратные стопки белья, а окна были открыты — вероятно, чтобы проветрить комнату майским воздухом, хотя тот май выдался довольно прохладным.

Затем мы дошли до хозяйской спальни, и картина резко поменялась. Беспорядок был настолько осязаемым, что, казалось, можно было закрыть глаза, и он все равно ощущался бы. Я пробрался по заваленному мусором полу к пожилой женщине, которая лежала в ночной рубашке, лицом вверх, по центру комнаты. Встав на колени, я склонился над ней. Как всегда, медики оставили после себя традиционные синие электроды ЭКГ. И снова я не обнаружил явных повреждений. Измерив температуру ее тела, я обратил внимание на сильную худобу, прямо как у мужа, а затем осмотрелся.

Рядом валялась перевернутая табуретка. Постельное белье скомкано. На полу разбросаны груды белья.

— Думаете, здесь произошла потасовка? — с надеждой в голосе спросил у меня полицейский.

Я покачал головой. Да, комната была перевернута вверх дном. По большей части вокруг валялись всякие медицинские принадлежности, но не только: салфетки, бинты, ножницы, пластыри, тюбики с увлажняющим кремом, пилочки для ногтей, ручки и, как ни странно, маленькая статуэтка в виде Эйфелевой башни. Когда-то в этой комнате все лежало строго на своих местах, но потом по какой-то причине за порядком следить перестали, и теперь все было раскидано где попало. После воров обычно остается совсем другой кавардак.