За девять дней пути весь чарс, который с собой прихватили бойцы, уже давно скурили, а в провинции Гур кишлаки были не особо приветливы. Обычная картина в Афгане: военная колонна, проезжающая возле кишлака, облепленная со всех сторон бачатами1, предлагающими все подряд и, конечно же, гашиш, тут никак не вырисовывалась. В самом Чагчаране из огнеметчиков еще никто не был, и поэтому эта пяточка была особо ценна, да и Алика с Азимом хотелось угостить…

Сергей не ожидал, что знакомый сапер подгонит такой атомный чарс, и еще к тому же не предупредив. И когда они докуривали пятку, Пожидаев уже совершенно поплыл, да и Левченко тоже. Фазы веселья не было. Гашиш словно бетонной плитой придавил их мысли и тела. Часик покипев и что-то мурлыча друг другу, они стали прощаться. Костя грузанул Серегу тушенкой и сгухой. И, сказав в двадцатый раз «пока», Пожидаев с вещмешком, наполненным бакшишами2, наконец-то вывалился из ПАК-200 на улицу…

Вокруг была тьма — хоть глаз выколи. Даже ослепительно белых сопок не было видно. Наверное, это было связано не только с тем, что на небе нет луны и звезд, но и с высокого-рьем. До БТРа было с километр. И Сергей побрел абсолютно на ощупь, проклиная эти необычайно темные афганские ночи

и вспоминая, как он чижиком примерно так же шарился по палаточному городку. Пройдя шагов сто пятьдесят, Сергей остановился, потому как не встретил ни одного препятствия, а по его расчету он уже должен был натолкнуться на БТР 8-й роты. Постояв немного в прострации, пытаясь включить

1

Бача

–

мальчик,

пацан.

2

Бакшиш