***

Уже солнце скрылось за ослепительно белыми верхушка-ми гор и вечерний холод вместе с наступающими сумерками опустился на город, когда Пожидаев спрыгнул с грузовика. За ним последовала и вся остальная группа.

— Стройся, — скомандовал Кадышев.

И бойцы молча выстроились в линию. Вид у них был, прямо скажем, не очень. Лица были все в черных подтёках — результат смешения пороховой гари, пыли и пота. Форма вся изодрана

о камни и покрыта бурыми пятнам. Но больше всего в глаза бросалось не это, а злоключение, которое они пережили. Нет, оно не было видно физически. Оно незримо стояло за спинами пацанов. И проходящие или пробегающие мимо бойцы, глянув на них, невольно останавливались на короткое время и, что-то буркнув себе под нос, следовали дальше по своим делам.

— Спасибо за службу, тов… — и старлей осекся, разбивая ком в своем горле, потом добавил: — …варищи солдаты. От лица командования объявляю вам благодарность за службу…

И снова подступивший ком в горле не дал ему скомандовать «Разойтись!». Кадышев, скрывая свои чувства, крутанулся на месте и куда-то быстро зашагал, оставив бойцов в недоумении.

Сергей отделился от группы и, не сказав ни слова, побрел к своей машине. Вокруг была какая-то суета, но он этого не замечал. Пожидаев смотрел сквозь лица, предметы, машины. В его голове не было ни одной мысли. Только какая-то тихая тоска начала с каждым шагом все сильнее и сильнее навали-ваться на его душу. Среди всей этой суеты, которую его мозг не воспринимал, четко обозначились три танка, стоявшие один возле другого. Он увидел, что к танкам подходили бойцы и, по-стояв немного возле них, отходили в сторону. Сергей, даже сам не зная зачем, отклонился от намеченного пути и направился к ним. Пройдя метров сто, он заметил, что на танках сзади, за башнями, лежат тела.

270