Это предложение отложилось в архивах в виде недатированного и неподписанного, но явно исходящего от узбекской стороны документа[753]. В нем отражены многие суждения, лежащие в основе вышеприведенного взгляда Вадуда Махмуда на таджиков. Документ начинается с утверждения, что точные статистические данные недоступны, однако в нем признается, что во всей Средней Азии проживает 1,24 млн таджиков. Единственной протяженной зоной преобладания таджиков являются Восточная Бухара и соседние с ней территории Самаркандской области, где и должна быть образована Таджикская автономная область. «Что касается остальных таджиков, то их пока нецелесообразно присоединять к Таджикской области». – утверждалось в документе, поскольку основная их масса проживает в городах Зеравшанской долины, где они даже преобладают, но, поскольку города эти являются центрами узбекских районов, тесно связанных с окружающим узбекским населением экономическими и торговыми интересами, а также условиями водообеспечения, «не представляется поэтому возможным выделять эти таджикские центры хотя бы в отдельные автономные округа или районы». Таким образом, основная часть таджикского населения не должна была войти в состав Таджикской АО, которую, в свою очередь, предполагалось сформировать из аграрных, самых экономически неразвитых и изолированных районов Туркестана и Бухары. Таджики Таджикистана оказались синонимом «горных таджиков», олицетворением отсталости и угнетения. В том же узбекском документе утверждалось:

Предоставление автономии этой области имеет особенно большое значение, так как ни один народ в мире не испытывал, пожалуй, такого продолжительного и тяжелого гнета, как горные таджики. Вытесненные победителями-тюрками в высокие горные ущелья, они вынуждены были нести там полуголодное существование, страдать от малоземелья и вечно бороться с суровой горной природой. Раздробленные на мелкие и изолированные группы, они постоянно подчинялись деспотической власти мелких ханов чуждого им происхождения. Принадлежа к одной из самых культурных народностей Азии, имеющей многовековую культуру и богатейшую литературу, они сами были исключительно невежественны. Грамотные мужчины среди них являются редкой и счастливой случайностью, а женщины почти все поголовно неграмотны[754].

Хотя документ признавал существование таджиков в городах Зеравшанской долины (то есть Самарканде и Бухаре), он также положил начало процессу их ассимиляции.

Эта первичная инициатива по созданию Таджикской АО практически не претерпела изменений на протяжении всего размежевания. Единственная поправка была внесена в самом конце центром: ВЦИК повысил статус Таджикистана до уровня автономной республики (АССР) и присоединил к нему в виде автономной области Памирский район. Таджикистан в версии 1924 года был маленьким, аграрным и безнадежно бедным. В нем не было никаких городов; столицей его стал небольшой кишлак, получивший свое название по еженедельному базару, проходившему там по понедельникам (тадж. Душанбе – «понедельник»). Провозглашение новой республики стало возможным, когда в Душанбе после путешествия, напоминавшего колониальную экспедицию, прибыло новое правительство. I Съезд Советов ТАССР состоялся лишь в декабре 1926 года, до этого Таджикистаном управлял назначенный революционный комитет с широкими полномочиями. Ссылки на исключительную культурную отсталость «таджиков» были обычным делом в периодике той поры. Одним движением политического гения таджики, общепризнанные наследники городской цивилизации Средней Азии, превратились в аграрную, обитающую в горах изолированную общину, заклейменную «культурной отсталостью».