— Я не хочу уезжать из Берлингтона.

— Но ты же будешь совсем одна.

— С этим я справлюсь.

— Никто не может справиться в одиночку на Рождество.

— Пап, я ценю твою заботу. Но сейчас мне невыносимо любое сочувствие. Невыносимо душевное тепло, невыносима доброта. Мне нужно только…

Я смолкла на полуслове, не в силах окончить фразу.

Папа повел себя правильно.

— Не переживай, детка, — сказал он. — Я все понимаю.

Вечером в канун Рождества в дверь постучал курьер из «Вестерн Юнион». За ночь все покрыл свежий снег. Мир за порогом моей квартиры был девственно-чист и непорочен… хотя бы на несколько часов. Парень из «Вестерн Юнион» протянул мне телеграмму. Я открыла ее прямо сразу.

Только что перевел тебе $ 500 на отделение «Вестерн Юнион» Берлингтона. Жаль, что тебя здесь нет, но ты умница, что не согласилась приехать. Счастливого Рождества. Папа.

Только что перевел тебе $ 500 на отделение «Вестерн Юнион» Берлингтона. Жаль, что тебя здесь нет, но ты умница, что не согласилась приехать. Счастливого Рождества.

Я спросила у парня, где в городе офис его компании. Оказалось, недалеко от Мэйн-стрит, но мне нужно было поспеть туда до одиннадцати утра, потому что они рано закрываются на праздники. Я приняла душ, оделась и уже в девять пятнадцать, с водительскими правами в руке, стояла у окошка, наблюдая, как кассир отсчитывает двадцать пять банкнот по 20 долларов. На ужин в Рождество и на рождественский обед меня приглашали к себе Рейчел и профессор Сильвестер. Патрисия с Дунканом тоже зазывали провести каникулы в их манхэттенском гнездышке. А я знала, что не выдержу всего этого, усиленного праздником дружелюбия. Что уж говорить о том, чтобы общаться. Но я зашла в винный магазин, купила бутылку «Асти Спуманте» в подарочной упаковке и, дойдя пешком до дома Рейчел, оставила ее на пороге с запиской:

Поздравляю тебя с Рождеством. Мне нужно провести этот «радостный сезон» подальше от радости. Ты отличный друг. Мои ноги тоже тебя благодарят. С любовью, Элис

Поздравляю тебя с Рождеством. Мне нужно провести этот «радостный сезон» подальше от радости. Ты отличный друг. Мои ноги тоже тебя благодарят.

Потом, испугавшись, что вино на морозе может замерзнуть, я позвонила в дверь и поскорее пошла прочь, пока Рейчел меня не увидела.

После этого я купила еды и еще две бутылки вина, добавила к этому новый альбом Джони Митчелл, «Miles of Aisles», решив, что он будет моим подарком к Рождеству самой себе. Я пересчитала деньги — оставалось еще 478 баксов. Заскочила в банк, успев перед самым закрытием, и, оставив себе 48 долларов — этого вполне хватало на следующие две недели жизни, — положила остальные на свой счет. Ирландские десять тысяч по-прежнему оставались нетронутыми. Использовать их у меня не поднималась рука, а месяц назад в письме родителям Киарана я предложила отдать им эту сумму целиком. Я искренне описала свои чувства к их сыну, рассказала, как почти с самого начала поняла, что он — любовь всей моей жизни, и призналась, что никогда, наверное, не сумею преодолеть боль. Я писала, что они прекрасные люди, образец того, какими должны быть хорошие родители, что я только начинаю постигать всю неимоверную тяжесть свалившегося на них горя. Там же я упомянула, что хотела бы передать им сумму, которую получила, как пострадавшая от бомбы.