— Рассказывай, — сказал Зуи, затягиваясь сигарой. — А я его тебе растолкую.

Она передернула плечами.

— Сон был просто ужасный. Такой паучий. Никогда в жизни мне не снился такой паучий кошмар.

— Ах, пауки? Чрезвычайно любопытно. Весьма симптоматично. У меня в Цюрихе была одна интересная больная, несколько лет назад — молодая особа, кстати, очень похожая на вас…

— Помолчи минутку, а то я все позабуду, — сказала Фрэнни. Она жадно всматривалась куда-то в даль, как все, кто пытается вспомнить кошмарный сон. Под глазами у нее были круги, и другие, менее заметные признаки говорили о том, что молодую девушку грызет тревога, но ни от кого не могло бы укрыться, что перед ним — самая настоящая красавица. У нее была прелестная кожа и тонкие, неповторимые черты лица. Глаза у нее были примерно такого же потрясающе синего цвета, как у Зуи, только шире расставлены — как и положено, разумеется, глазам девушки — и, чтобы понять их выражение, в них не надо было вглядываться часами, как в глаза Зуи. Года четыре назад, на выпускном вечере, ее брат Бадди мрачно предрек самому себе, пока она улыбалась ему со сцены, что она, вполне возможно, в один прекрасный день возьмет да и выйдет за чахоточного. Значит, и это тоже было в ее глазах.

— Господи, все вспомнила! — сказала она. — Просто ужас! Я сидела в каком-то плавательном бассейне, и там собралась целая толпа, и они заставляли меня нырять за банкой кофе «Медалья д'Оро», которая лежала на дне. Стоило мне только вынырнуть, как они заставляли меня нырять обратно. Я плакала и всем им повторяла: «Вы ведь тоже все в купальных костюмах. Поныряйте и вы хоть немножко!» — но они только хохотали и перебрасывались такими ехидными словечками, а я опять ныряла. — Она снова передернула плечами. — Две девчонки из моей комнаты тоже там были. Стефани Логан и другая — я ее почти не знаю, только мне ее всегда ужасно жалко, потому что у нее такое жуткое имя. Шармон Шерман. Они вдвоем держали громадное весло и все время старались стукнуть меня, как только я вынырну. — Фрэнни на минуту закрыла руками глаза. — Фу! — Она потрясла головой. Немного подумала. Единственный, кто был в этом сне на своем месте, это профессор Таппер. Он был единственный человек, который меня и вправду терпеть не может, я точно знаю.

— Ах, терпеть не может? Очень интересно. — Зуи не выпускал сигару изо рта. Он вынул ее и медленно покатал между пальцами, точь-в-точь как толкователь снов, который не все еще услышал и ждет новых фактов. Вид у него был очень довольный. — А почему он терпеть тебя не может? Нужна полная откровенность, вы понимаете, иначе я связан по рукам..