— Кто грыз мою костяную палочку? — сказал он. Он быстро провел тыльной стороной руки по вспотевшей верхней губе и принялся отодвигать костяной палочкой кожицу в лунках ногтей.
Миссис Гласс, глядя на него, глубоко затянулась, потом скрестила ноги и требовательно спросила:
— Значит, этим Фрэнни и занимается? Я хотела сказать, что именно это она и делает, да?
— По-моему, да. Ты меня не спрашивай, ты е е спроси.
Некоторое время оба не знали, что сказать. Затем миссис Гласс решительно и довольно храбро спросила:
— А долго ли надо это делать?
Лицо Зуи вспыхнуло от удовольствия. Он повернулся к ней.
— Долго ли? Ну, не так уж долго. Пока малярам не понадобится войти к тебе в комнату. Тогда перед ними проследует процессия святых и бодисатв, неся чашки с куриным бульоном. За сценой вступает хор мальчиков, и камеры панорамируют на приятного старого джентльмена в набедренной повязке, стоящего на фоне гор, голубых небес и белых облаков, и на всех нисходит мир и…
— Ну, ладно, перестань, — сказала миссис Гласс.
— О, господи. Я же стараюсь помочь вам разобраться, больше ничего. Я не хочу, чтобы вы ушли, полагая, что в религиозной жизни есть хоть малейшие, знаете ли,
— Нет, ты просто невыносим, — беззлобно сказала миссис Гласс. Она отыскала глазами старого друга — голубой коврик у ванны. Она сидела и глядела на него, а Зуи тем временем занимался своими ногтями, улыбаясь, хотя на его верхней губе выступили мелкие капельки пота. Наконец миссис Гласс испустила один из своих рекордных вздохов и снова обратила внимание на Зуи: отодвигая кожицу с ногтей, он повернулся в пол-оборота к окну, к утреннему свету. По мере того как она всматривалась в его необыкновенно худую обнаженную спину, ее взгляд становился все менее рассеянным. За какие-нибудь считанные секунды из ее глаз исчезло все темное и тяжелое, и они засветились восторгом завзятой поклонницы.