Кончилось тем, что северные мужики, тяглые мужики, посадские мужики пришли в Москву, разогнали поляков, бродяг и воров, восстановили самодержавие и ушли домой на свои промысла и пожни, погрозив своим кулачищем будущим кандидатам в олигархи и диктаторы.

Царь и свобода

Царь и свобода

Я заканчиваю свой обзор истории Москвы, он, как я уже предупреждал, очень неполон. Нет, например, ряда иностранных отзывов о богатстве Москвы, о приволье и сытости ее низовой мужицкой жизни, о том, что народ этот может поистине почитаться счастливым, – этот отзыв, насколько я помню, принадлежит Олеарию, его, как и много другого, у меня под рукой нет. Да, по существу, не это играет решающую роль. Наиболее существенное обстоятельство заключается все-таки в том, что Московская Русь выжила – выжила вопреки совершенно окаянной и географии, и истории, и всяким «сырьевым базам», «производственным отношениям», «экономическим предпосылкам» и прочей марксистской чепухе. Выжив сама, она спасла и все племена русского народа, и все славянство. Если бы не Москва, то со славянством было бы кончено – в этом никаких сомнений быть не может. И если в годы Второй мировой войны немцы от Сталинграда откатились, то это вовсе не из-за счастливой сталинской конституции, а из-за того, и только из-за того, что предшествующие поколения накопили чудовищный запас ценностей и моральных, и материальных, и даже территориальных. Эти ценности накопила в основном Москва, Петербург получил уже готовенькую империю, и никак нельзя сказать, чтобы он оказался очень уж толковым наследником. Кое-что было приобретено: частью нужное – Прибалтика, юг Украины, Кавказ; частью и вовсе ненужное – Польша. Но было потеряно единство нации, было потеряно чувство национального самоуважения и были потеряны все крестьянские свободы: если Москва была тяглой империей, а Петербург был рабовладельческой, то СССР стал каторжной.

Напомню еще раз основные этапы на тяжком жизненном пути московской монархии.

Она возникает при поддержке мизинных людей Владимира, укрепляется народной революцией при преемниках Андрея, притягивает и стягивает к себе все низы удельных княжеств, в том числе и Новгорода, ее поддерживает и московская посадская масса, и тяглые мужики севера, и низы украинского казачества, и лишенное правящего слоя белорусское крестьянство. Нигде, ни на одном отрезке русской истории – включая в эти отрезки и Разина с Пугачевым, – вы не найдете ни одного примера протеста массы против монархии. И – с другой стороны – не найдете ни одного примера попытки монархии подавить массы, подавить низы.