Я понимаю, как легко с высоты двадцатилетнего комсомольского величия подсмеиваться над мудростью тысячелетий, тысячелетием проверенной. И как легко издеваться над символами, в которых товарищи комсомольцы не понимают ровным счетом ничего. Однако фактически дело заключается именно в «милости Божией», или как говорил Грозный: «не в многомятежном человеческом хотении, а в Божьем соизволении».

Православие предполагает, что человек по природе своей добр. А если и делает безобразия, то потому, что – «соблазны». Соблазны богатства, почета, славы, власти и прочего. Если же эти соблазны устранить, то человек, средний человек, более или менее автоматически пойдет по «путям добра». Устранить же соблазн можно двумя путями: для натур исключительных – уход от соблазнов; для средних людей – постановка их над соблазнами. Первый способ ведет в монашество, второй способ – к предоставлению человечеству всего: и богатства, и почета, и власти. Монархический инстинкт народа (а никак не монархическая теория – о теории Москва и слыхом не слыхала) давал человеку все достижимые блага жизни в том расчете, что освобожденный от действия соблазнов человек будет творить «милостию Божиею». Действовать, по римскому выражению – cum bonus pater familias, как добрый отец семейства – отсюда и «Царь-Батюшка».

Практика тысячи лет показала что за очень немногими исключениями совсем средние люди, сидевшие на киевском, московском, а потом на петербургском престоле, так и действовали – как добрые отцы великого семейства: о чем им, собственно, было заботиться больше? Они, конечно, делали и ошибки: советская республика за десятки лет бытия своего, а корейская даже и за полгода наделали их больше, чем все цари за всю тысячу лет.

Другая сторона «милости Божией» – это право рождения, а не заслуга. Ибо если спор зайдет о заслугах, то никто и никогда ни до чего не договорится. С вашей точки зрения, Сталин есть лучший из людей, с моей – самый кровавый негодяй, какого только знала история человечества или, во всяком случае, история России. Петр Первый, с точки зрения Пушкина, – великий гений и великий патриот, а с точки зрения Льва Толстого – пьяный и полубезумный зверь. Но если мы условимся, что право рождения дает право на престол, то никакие споры невозможны. Однако право рождения есть тоже «милость Божия», выраженная в случайности. И следовательно, устраняющая всякие споры за власть. При монархии одну бесспорную власть безболезненно сменяет другая также бесспорная власть и никто никого не режет. Бескровно меняют власти также и в республике – но там дело идет о рубле, о том, кто больше даст на агитацию. Кроме того, как показала практика, ни из русской, ни из германской, ни из австрийской, ни из польской, ни из испанской республики не вышло ничего. Вышло самодержавие Сталина, Гитлера, Пилсудского, Франко, Кемаль Паши и прочих. Может быть, не стоило свергать самодержцев «милостью Божиею»? И заменять их самодержцами Божьим попущением?