Образ медведя, выступающий в савроматском искусстве наравне с образом волка, вероятно был тесно связан с культом огня, как у древних племен Прикамья и Урала он олицетворял солнце[1128]. Не потому ли головы медведей изображали на ножках савроматских каменных алтарей?

Для выяснения роли зооморфных композиций в савроматском искусстве большое значение имеет интересная попытка М.П. Грязнова связать ряд изображений Южной Сибири, среди которых имеются и родственные южноуральским, с героическим эпосом древних народов[1129]. Подобную работу проделал также Б.Н. Граков на основании анализа скифской мифологии и ряда предметов, связанных с религией скифов[1130]. Савроматские композиции беднее скифских и южносибирских и отражают, вероятно, более древний пласт мифологии, где персонажами являются животные, а сюжетом — борьба зверей или сцены терзания.

Если центральным сюжетом древних южносибирских поэм, по мнению М.П. Грязнова, была «борьба-поединок богатырей и поединок коней богатырей»[1131], то в савроматском эпосе Южного Урала, как можно судить по дошедшим до нас изображениям, всегда выступают только животные, вероятно, символизирующие отдельные роды и фратриальные подразделения племен, или во всяком случае отражающие дуальную организацию савроматского общества.

Проникнуть, хотя бы приблизительно, в смысл борьбы животных в савроматском искусстве позволяют древние сказания ираноязычных народов, сохранившиеся в Авесте и в древних легендах народов Средней Азии.

Остановимся на сцене борьбы двух двугорбых верблюдов на бронзовых бляхах из кургана 8 группы Пятимары I (рис. 80, 13). Верблюд, игравший большую хозяйственную роль в жизни ираноязычных племен Азии, почитался у них с глубокой древности и очень часто упоминался в Авесте. Само имя Заратуштры, основателя зороастрийской религии, обозначает «владеющий позолоченным верблюдом». Свирепый вид верблюдов, изображенных как на приуральских бляхах, так и на упомянутой выше металлической курильнице из с. Буконь, соответствует их эпитетам в Авесте: «яростный», «сильный», «обладающий наибольшей силой и мощью среди самцов» (Авеста, из гимна Вертрагне, Бехрам Яшт)[1132]. В облике верблюда здесь выступает авестийское божество победы Вертрагна, который также перевоплощается и в белого копя, и в кабана, и в хищную птицу Варган. Другое божество Авесты — блестящий, сверкающий Тиштрия (звезда Сириус, податель дождя) — в образе белого коня вступает в бой с дэвом Апаоша в образе черного коня (Авеста, Тиштр Яшт, 26–29)[1133].

Все эти животные и хищная птица являются персонажами сцен борьбы зверей, изображенных на восточноевразийских бляхах. Надо думать, что мифология древних племен Южной Сибири, связанная с зооморфными образами, была близка авестийской. И это еще в большей степени касается савроматов Приуралья, находившихся в тесном контакте с народами Средней Азии.