В связи с этим, естественно, возникает вопрос об отношении религии савроматов к религии Авесты, а, следовательно, и к религии зороастризма, нашедшей в это и несколько более позднее время благодатную почву для распространения в древних государствах Средней Азии. Многие исследователи, прежде всего, советские[1150], считают в целом восточноиранские, в особенности среднеазиатские, области древнейшими центрами зороастрийской религии. Во всяком случае на основании письменных данных и археологических материалов сейчас известно, что у саков и массагетов в том или ином виде существовал культ двух начал как основы всей жизни, культ солнца и воды, или огня и воды[1151]. Этот культ значительно древнее, чем сам зороастризм, если понимать под ним определенную религиозную систему. Однако у нас нет достаточных оснований, которые были бы надежно подкреплены археологическими данными и тем более письменными источниками, чтобы доказывать, как это делали А.С. Стрелков, Б.М. Зимма и А.И. Бернштам, что у всех сакских племен, в том числе у саков Семиречья, существовал зороастризм. В особенности это касается савроматских племен. Мы можем утверждать лишь, что их мировоззрение содержало элементы зороастризма: поклонение солнцу и воде, священной стихии огня с культом жаровни (каменные столы-жертвенники, курильницы и жаровни), дуалистические представления, отразившиеся в мотивах звериного стиля, в борьбе двух зверей, обычно хищника и травоядного.

В своих последних работах А.Н. Бернштам изложил более реалистический взгляд на культовые предметы Семиречья[1152]. Он, как и прежде, следуя за А.С. Стрелковым и Б.М. Зиммой, относил их к предметам зороастрийского культа, но в местном шаманистском оформлении. Интересна мысль исследователя о тесной связи зооморфного оформления жертвенных столов Семиречья с тотемическими представлениями саков. В сюжетах изображений животных он видит «тотемы-обереги, апотропеи шаманистско-зороастрийского культа огня»[1153].

Все, что мы знаем о погребальных обычаях семиреченских саков, стоит далеко от ортодоксального зороастрийского представления о нечистоте трупа и вытекающих отсюда строгих погребальных предписаний.

Кочевники Приуралья и зороастрийцы Ирана и Средней Азии, почитая огонь как священную стихию, совершенно по-разному относились к огню при погребении своих умерших. Религия зороастризма, отраженная в Авесте, складывалась длительное время. Поэтому и в самой Авесте имеются данные о трупосожжении. Сам термин «дахма» — место, где зороастрийцы выставляли своих покойников на съедение птицам и животным, — первоначально обозначал «место сожжения», «погребальный костер»[1154]. Однако древний термин мог бытовать долго и после того как сущность его коренным образом изменилась. Изучая Авесту, Ю.А. Рапопорт обратил внимание на тот факт, что в довольно поздней части Авесты — Видевдате (1 фархард, II в. до н. э.) — имеется указание на зороастрийскую страну, где практиковалось сожжение трупов[1155]. Но есть ли уверенность в том, что обычай трупосожжения в этой стране существовал именно тогда, когда там распространился зороастризм? Не связан ли этот обычай с более ранним временем?