— Да, правда? Я и не знал, что Зи интересуется подобными местами.

Зи?

Моя рука падает на пластиковый стул, и громкий скрип режет нервы. Зи? Лалит никогда не называет меня Зи. Ему это сокращение не нравится, оно ассоциируется у него с названием телеканала с ширпотребными шоу. Словно почувствовав мои сомнения, он сжимает руку на моем плече, и пальцы больно впиваются в кожу.

Я схожу с ума?

Знает ли Арнав о моих поисках работы или поверил той ерунде про Селену Джонс, что я ему наплела?

— О, я верю, что Нью-Йорк ей интересен… — тянет Арнав с непроницаемым выражением лица. — Даже очень интересен. Правда, Зоя?

Черт. Конечно же, он не купился на ту глупую ложь. Я должна была догадаться.

Пожалуйста, ничего не говори, только не говори Лалиту.

Я же не согласилась на эту вакансию. Не говори, иначе в моей жизни будет на одну совершенно ненужную драму больше. А Лалит никогда больше не сможет мне доверять. Это того не стоит. Я рискую потерять все, чего с таким трудом добивалась.

Подросток-официант со стуком кладет на стол написанный от руки счет. Лалит тут же его подхватывает и начинает внимательно изучать.

— Какого черта! Нас обсчитали! — И он со стуком возвращает счет на стол.

Он явно не желает уходить отсюда жертвой обмана, хоть потери и невелики. Несогласие потерпеть поражение от какой-то забегаловки явно перевешивает инстинкт защиты своей территории.

— Я скоро вернусь, — говорит он, аккуратно обходя Таню, будто она заразная.

Телефон моей кузины внезапно разражается какофонией воплей и грохота. Это что… хеви-метал? Нет, не может быть. Это также маловероятно, как и ее способность поглощать нормальную пищу.

— Алло, мамочка? — Таня отходит и замирает возле стола, где шесть престарелых дам с наслаждением облизывают пальцы.

А мы остаемся.

Арнав и я.

Наедине.