В конце концов я встала налить стакан воды. Как только я вышла из комнаты, то услышала, как зазвонил телефон. Я понеслась обратно в комнату и схватила трубку, даже не взглянув на определитель номера.

– О господи. Я так рада, что вы мне перезвонили, – сказала я в трубку, чувствуя, как меня накрывает волна облегчения.

– Я не думала, что ты захочешь говорить со мной, – голос был более низким, чем тот, который я ожидала услышать.

Более низкий и с фальшивым немецким акцентом. Моя немецкая Скарлетт Йоханссон.

Я тут же почувствовала дурноту.

– Я ждала звонка от родителей, – сказала я.

– Лора, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала, – сказала она. – Пожалуйста. Это очень важно. Я обещаю, что больше никогда тебя ни о чем не попрошу. Но в квартире на Верхнем Ист-Сайде есть сейф, мне нужно кое-что из него. Это моя квартира; я не прошу тебя красть у кого-то. Так, слушай, когда будешь там, тебе нужно будет взять для меня…

Я так разозлилась, что меня аж трясло.

– Иди к черту, Кэт! – заорала я и повесила трубку.

Я залезла в список вызовов, чтобы узнать, откуда она звонила. Номер значился как не определенный.

– Я не собираюсь ради тебя вламываться в квартиру! – закричала я на телефон. – Я вообще ничего для тебя делать не собираюсь – больше никогда!

Мои глаза наполнились слезами. Черт возьми. Я ведь так старалась быть уверенной и собранной перед звонком родителям. Я вытерла глаза и попробовала дышать ровно.

Телефон снова зазвонил.

На этот раз я сразу посмотрела на определитель. Звонила мама.

Слава богу.

Я разразилась слезами, как только услышала ее голос.

– Лора, – сказала она мягко. – Лора, ох, дорогая, что происходит?

Я не могла выдавить из себя ни слова. Я просто рыдала, и все мое тело содрогалось от всхлипов.

Папа тоже был у телефона.