– Нет.

– Ах. Хотя знаешь, пожалуй, это даже к лучшему. Честно говоря, на самом деле я рада.

– Да?

– Да, понимаешь, меня не слишком вдохновляет присутствие его свиты. Это немного сковывает, если ты понимаешь, о чем я…

– Полностью.

– Он становится таким официальным, понимаешь, он ведь несколько моложе меня. И поэтому за его спиной ходят сплетни.

– Хочешь сказать, как у твоей матери и Томаса?

– Там было нечто совершенно иное. Совершенно. В общем, я рада, что ехать никуда не пришлось. Я весь день думала, какое же надеть платье. А теперь вопрос закрыт. Удачи, мой мальчик, всего хорошего.

На следующий день она умерла. Это было воскресенье.

В моем детстве по воскресеньям время останавливалось. Его бег определяли лишь родители. «Путешествие в Иерусалим»[49], между началом и концом. Играла музыка, все стулья были заняты, и только я бежал, бежал, бежал вокруг них по кругу. Музыка кончилась. Вместе с Жаном, Изой, Томасом, Лолой, Робертом, Ханнесом, Мими, Мопп, Цесей, Максом, Эрихом, Кларой, Вальтером и Адой, мои родители погрузились в тишину. Свободных стульев не осталось. Я запрыгнул в пространство между ними. А оттуда – наверх. На свою яблоню.

Благодарности

Благодарности

Каждый человек, встреченный на жизненном пути, дарит нам что-то свое, но от этих людей я получил то, что позволило написать этот роман:

От моего дедушки – свободу.

От моей матери – язык.

От моего отца – мышление.

От моей жены – чувства.

От моих сыновей – игру.