В библиотеке жарко, тихо и безлюдно. Тикают часы. Она смотрит в свою тетрадь.

В голове у нее нет никаких мыслей.

Она не обязана больше ничего писать. Концовка, которую она выбрала, достаточно хороша. Даже если она напишет другую, Оливия все равно может не найти в ней ответа на свой вопрос. Бет не может ей ничего гарантировать. Она надевает на ручку колпачок и закрывает тетрадь, но не уходит. Она смотрит в окно, ведя спор с самой собой и прислушиваясь к тиканью часов.

«У тебя пока нет правильной концовки».

«Концовка, которую ты написала, всем хороша».

«В чем был смысл жизни Энтони?»

«Может быть, в этой истории заключен урок для тебя».

«Джимми».

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Она вытягивает руки над головой и выгибает спину. Ставит ступни на пол, садится в своем кресле немного прямее, открывает тетрадь и снимает колпачок с ручки. И смотрит на чистую страницу.

Никаких мыслей.

Такого ступора у нее не бывало с тех самых пор, когда она только начала приходить сюда писать много месяцев назад. И тем не менее она снова уткнулась в эту глухую каменную стену, стоящую между ней и возможностью новой концовки. Может быть, дописывать в самом деле больше нечего.

«В чем был смысл жизни Энтони?»

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

— Привет, Энтони. У тебя еще есть что сказать? — шепчет Бет.

Она затаивает дыхание и прислушивается.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Ни намека на голос из другого измерения. Она выдыхает, испытывая облегчение. Но тут вдруг внутри у нее оформляется вопрос, заданный ее собственным голосом.

«А у моей жизни какой смысл?»

А потом в ее мозгу вспыхивает ослепительная мысль, спокойная и твердая, не составленная ни из звуков, ни из зрительных образов, а скорее осознание, сверхъестественное и в то же самое время столь же реальное и несомненное, как и кресло, в котором она сидит, — ответ на ее вопрос.