Море так близко, что сейчас, в наступившей тишине, Амара слышит шум, который доносится из порта, скрежет груза, который снимают с корабля, и крики чаек. Друзилла заставляет ее ждать, и за это Амара чуть-чуть, но злится на подругу.

— Я одолжу тебе эти деньги, — говорит Друзилла, и Амара с облегчением разжимает руки. — Без процентов. Но пока ты их не выплатишь, больше не проси у меня никаких одолжений. И я должна предупредить тебя, что если Руфус тебя бросит, то я не смогу допустить, чтобы ты жила в моем доме.

Она видит, как осунулось лицо Амары, и смягчает голос:

— Прости, я не хотела говорить тебе, пока у тебя все неясно с твоим патроном, но Амплий попросил меня выйти за него замуж. Я собираюсь сдать дом в городе и жить здесь.

— Ты более чем великодушна. Правда, я не могу передать словами, как я тебе благодарна. — Амара кладет обе руки на сердце — общепринятый жест искренности. — И прими поздравления со свадьбой — это замечательная новость.

— Мы оба не хотим устраивать шумихи вокруг этого, — говорит Друзилла, заметно смутившись. — На юную девственницу я не похожа, а Амплию, как вольноотпущенному, нечего надеяться на брак с какой-нибудь знатной свободной женщиной. Его жена умерла два года назад, и ему одиноко. А что до меня, что ж, ты знаешь, какой непредсказуемой порой бывает жизнь. Нас обоих устраивает этот брак.

Друзилла жестом подзывает служанку, дав Амаре понять, что на этом аудиенция закончена.

— Сегодня же отправь Филоса с контрактом к Иосифу. Я проверю, чтобы он получил деньги.

* * *

К тому времени, когда Амара возвращается в атриум, привратник выглядит более довольным. Он стоит, выпятив грудь, и рассказывает какой-то анекдот Филосу, который вежливо слушает: очевидно, он усердно постарался, чтобы завоевать расположение собеседника. Гордость, которую у Амары всегда вызывало умение Филоса скрывать свои чувства, как будто сникла после того, как она узнала, что Друзилле удалось окрутить человека, которому принадлежит половина порта, в то время как ее мужчина не распоряжается даже надетой на нем туникой. Амара отметает эту мысль, устыдившись, когда Филос с улыбкой поворачивается к ней.

— Твоя госпожа здесь, — говорит привратник, видимо, оскорбленный тем, что его прервали.

— Ты прав, — с поклоном отвечает Филос. — Спасибо тебе за твое гостеприимство.

Привратник кивает, довольный, что Филос обращается к нему так, словно в этот дом могут прийти за аудиенцией к нему, а не к его хозяину или будущей хозяйке.

— Она сказала да, — шепчет Амара, как только они выходят на улицу.