Во второй половине I века христианство — это всего лишь одно из ответвлений иудаизма, но уже обладающее собственными характерными особенностями, которые крайне непросто подвергнуть дешифровке. В «Анналах» (XV, 44) Тацит рассказывает, что по причине дурной славы христиан на них оказалось легко возложить вину за грандиозный пожар в Риме, устроенный, возможно, самим Нероном.

Дабы понять, чем объясняется такая репутация христиан, надо иметь в виду, что римская религия была, по сути, публичной, то есть политической. Уже текст архаического свода законов «Двенадцати таблиц» в обязательном порядке требовал, чтобы никто не содержал «за собственный счет ни новых, ни чужеземных богов, кроме как признаваемых государством». Соблюдая это условие, римляне беспощадно реагировали на ту или иную религию только в случае предположений о возможном политическом саботаже, который она за собою повлечет. Аспекты поведения христиан, не проповедовавших и не совершавших опасных ритуалов, казались непостижимыми. К примеру, на требование предоставить общие анкетные данные (воспользуемся современной терминологией) многие из них отказывались от самоидентификации, с тем же упорством отвергая и военную службу. Они ограничивались заявлением, что род их восходит к Иисусу Христу, но это, конечно же, воспринималось властями как недопустимый акт неповиновения.

Евреев и христиан обвиняли в ненависти к человечеству, поскольку те предпочитали жить автономными общинами, не принимали участия в общественной жизни и, более того, в религиозных церемониях, что в Риме считалось в определенной степени признаком гражданской лояльности; они отвергали идею включить их Бога в пантеон в дополнение ко всем прочим, неукоснительно придерживались недоступного пониманию римлян монотеизма, провозглашая своего Бога единственным и истинным. На сосуществовании религий держалась стабильность римского мира (Pax Romana), под сенью которого объединились бесчисленные народы и культы; претензия христиан и евреев подрывала всю конструкцию целиком, особенно если учесть, что фигура императора воплощала собой источник двойной власти и авторитета — религиозного и государственного. Религия евреев была чуждой традиционным римским культам. Однако христиане казались опаснее евреев, которые по крайней мере не пытались обращать в свою веру людей, а просто требовали дать им возможность отправлять иудейские храмовые обряды в рамках замкнутых общин.

Отсюда становится ясным, почему Нерон назвал их виновниками катастрофического пожара в 64 году. В каждой культуре непременно есть этническое, политическое или религиозное меньшинство, на которое проще всего взвалить ответственность за чужие преступления, воспользовавшись атмосферой злобы и неприятия, сгущающейся вокруг него.