«Кто говаривал?»

«Не важно».

— Хм… — пробормотала между тем Абашидзе. — Оригинально… А вы что скажете? — повернулась она к остальным слушателям.

— Текст, кончено, напрочь отвязный, — поморщилась Ласкер. — Но что-то тут есть… И на припеве можно красиво скрипку вписать.

— В какой подворотне ты это выучил? — с усмешкой поинтересовалась у меня с кровати у окна Парфенова.

— Сама ты в подворотне! — показно усмехнулся я. — Это стихи прогрессивного африканского поэта Джорджа Флойда Бабангиды! — сымпровизировав, соединил я вместе два всплывших в моей памяти имени чернокожих — воришки-наркомана из XXI века, ставшего знаменем движения «BLM», и офицера-путчиста из века XX. — В переводе чуть ли не Сергея Михалкова — но это не точно. В ней в аллегорической форме показана тяжелая судьба Черного континента, угнетаемого проклятыми империалистами, и его неизбежное скорое возрождение!

— Кстати, да! — заявил тут Громов. — Смысл прослеживается! Можно нарядить кого-нибудь в балахоны, как у Ку-Клукс-Клана — они повесят несчастного негра, а потом придет его мама — и сына оживит!

— Зрители этой вашей аллегории не поймут, — с сомнением покачала головой Трефилова.

— А мы перед выступлением им объясним! — кажется, загорелся идеей Серега. — Вот буквально как Дрон сейчас говорил, так и скажем: прогрессивный поэт, грядущее возрождение Африки…

— Ну да, так будет нормалек, — помедлив, согласилась с ним Инга.

— А мне все равно не нравится! — скривилась Гриценко.

— Ничего другого мы пока не придумали, — веско заметила ей Майя. — И тут определенно есть, что сыграть…

— Можно даже знаете как? — предложила Трефилова. — В начале — пока негр жив, дать мелодию из «Чунга-Чанги». Потом его, значит, убивают, музыка смолкает — и начинается сама песня! А в конце, когда закончим — снова веселая «Чунга-Чанга», и все танцуют! Нужна ведь оптимистичная концовка? Вот она, получите!

— Клево! — поддержала ее Летунова.

— Ну, как скажете, — развела руками Ксюша. — Но если что — я говорила!

— Вижу только два варианта, — задумчиво пробормотала Ласкер. — С этим убитым негром мы либо безоговорочно возьмем первое место, либо столь же безусловно пролетим, как фанера над Парижем!

— Над Кейптауном! — поправил ее Громов. — Или что там еще есть в Африке?

— Антананариву! — выдала Инга. — Столица Мадагаскара!

— Резанцев, запиши слова, — велела мне между тем Абашидзе. — Мы с девчонками размножим и раздадим всем, чтобы начинали учить.

— То есть что, принимается? — искренне удивился я.