Первоотрядника повалили, и видно мне его теперь не было вовсе. Я прижался спиной к дереву. Один из противников бросился было на меня, я отвел его руку в сторону блоком и резко ударил ребром стопы в колено — сейчас было не до церемоний. Что-то выразительно хрустнуло. Деревенский взвыл и покатился по траве. Несколько секунд его друзья обалдело пялились на пострадавшего, а затем с криками кинулись на меня всем скопом.

Да, друг другу они сейчас мешали едва ли не сильнее, чем я им, но четверо на одного есть четверо на одного. Кого-то я встретил прямым в челюсть, кому-то успел засадить по ребрам, еще кто-то неплохо так получил в пах, но долго это продолжаться не могло. На мне повисли, почти лишив возможности защищаться, и принялись истово колотить затылком о шершавый ствол дерева, еще несколько секунд назад неплохо прикрывавший мне спину. На третьем или четвертом ударе я, разумеется, вырубился…

…и обнаружил себя на залитой весенним солнцем лестничной площадке какого-то дома — с высокими, метра в четыре потолками и широкой улицей за окном — мимо по ней как раз проезжал красный с желтым верхом троллейбус, полный пассажиров. Москва? А год какой? Мне захотелось оглядеться повнимательнее, но ноги уже несли меня к обитой темно-бордовой искусственной кожей двери одной из квартир. Мои пальцы коснулись кнопки звонка, и изнутри послышались торопливые шаги.

Дверь открылась: на пороге стоял какой-то седой дедок. Нет, не просто «какой-то» — тот самый, что в родительский день приезжал в лагерь к Инге Трефиловой!

— Проходи, Андрей! — бросил он мне.

— Ну что?! — еще не успев сделать и шага, пылко спросил я у хозяина квартиры. — Все получилось?!

Прежде чем ответить, дедок тщательно запер дверь, в которую я вошел. Затем направился на кухню — я последовал за ним — и только там отрывисто буркнул:

— Нет.

— Как это нет?! — опешил я.

— Ты был прав — в одной из своих версий — а я ошибался, — виновато проговорил хозяин. — Судя по всему, в КГБ, в МВД и даже в ЦК действительно есть люди, работающие на развал страны. И, как это ни печально, мой ученик оказался одним из них. Нас переиграли. Они не стали предотвращать аварию на станции — посчитали, что крупная катастрофа отлично вписывается в их мерзкие планы!

— И… — похолодел я.

— Чернобыльская АЭС взорвалась — сегодня, в 1:23 по Москве.

— А мои родители…

— Они были там, как и планировалось…

— Нет! — истошно завопил я. — Вы же обещали! Обещали! — я кинулся на собеседника разве что не с кулаками. Небрежным движением тот меня оттолкнул — и я полетел на пол через полкухни: дедок был непрост, это я давно знал.