Киселёв: Ну так он обязан стране. Это, по-нашему, и есть политика. Он не политик в западном смысле слова. Он отвечает перед Россией-матушкой, а не перед лоббистами, спонсорами, фондами и всеми прочими, кому обязан президент США как политик.

Злобин: Ну вот как раз российская модель — «Я принимаю решение и ни перед кем в стране не отвечаю». Царь!

Киселёв: Еще раз: он перед страной отвечает! Не перед кем-то лично. А перед страной. В этом и отличие политика от государственного деятеля. Интересы страны выше личных.

Злобин: Ну, перед страной — это значит ни перед кем, честно говоря. Ни перед партией, ни перед Конгрессом, ни перед Думой. Перечитай Конституцию России — перед кем там отвечает президент? И за что конкретно он отвечает и несет ответственность?

Киселёв: Понимаешь, какая штука — он отвечает перед человеком, боль которого он чувствует. Вот насколько Трамп чувствует боль простого человека? Я сомневаюсь. А Путин ее чувствует. И он перед простым человеком отвечает. И всегда учитывает его. Посмотри, как он уважительно себя ведет. Ни разу никому не нахамил. А еще он отвечает перед законом как гражданин. И отвечает перед избирателями уже как политик. Избрали на следующий срок — значит, отчитался и как политик. Как политик на высшей должности в государстве.

Злобин: Чувствовать боль — это что-то из области экстрасенсорики. В любом случае, это совсем другая модель государственного устройства. Трампа наняли на работу не для того, чтобы чувствовать боль простого человека. Президент — это важная государственная функция. Путин ведь — тоже государственная функция, по сути дела. И вопрос в эффективности этой функции.

Киселёв: Естественно. Это его функция — чувствовать боль простого человека.

Злобин: Вот-вот, в России всегда из президента делают мессию, который реагирует на боль и тому подобное. Живет и работает во имя человека, как говорили раньше. Но это есть — должна быть! — очень четкая функция. Действующая не как бог на душу положит, а исходя из стратегии политического целеполагания, например. Это элемент государственной машины. Центральный элемент системы власти, а не офис психотерапевта.

Киселёв: Да целый институт, чего уж там.

Злобин: Вот именно. И вот когда начинают примешиваться субъективные, сугубо личные факторы — они ведь лишние. Старые друзья, коллеги, друзья по спорту, друзья друзей, соседи по подъезду или дачному поселку и так далее… Боль там, не боль, или справедливость… Вот, кстати, еще одно понятие, используемое политиками, которое меня бесит.